Визит дамы в черном - Елена Хорватова Страница 2
Визит дамы в черном - Елена Хорватова читать онлайн бесплатно
— Мадемуазель, что с вами?
— Благодарю, все в порядке.
Марта снова погрузилась в свои мысли…
Беда была в том, что в доме бабушки, где Марта прожила большую часть своей недолгой жизни, фотографий отца не было. Вероятно, пани Ядвига однажды бросила их в огонь, не в силах справиться с ненавистью. Даже семейного альбома с фотографиями Марта никогда не видела — только несколько снимков в рамках. Портрет дедушки, пана Липко-Несвицкого, седого старика с бакенбардами, висел на стене в гостиной. Портрет пани Кристины, совсем юной, в форме гимназистки, стоял на столе у бабушки Ядвиги. Еще одна фотография матери, уже взрослой дамы, в роскошном бальном платье, украшала комнату Марты. А портрета отца, Федора Багрова, в доме не было. И теперь Марта даже не могла представить, как выглядит человек, ожидающий ее на Варшавском вокзале в Петербурге, и боялась его не узнать.
Она долго не выходила из вагона, пережидая, когда схлынет толпа на платформе. Последней появившись в дверях, она увидела на перроне седеющего господина с букетом цветов. Большинство встречающих уже нашли своих родственников и друзей среди пассажиров варшавского поезда, расцеловались с ними, вручили букеты, обменялись торопливыми приветствиями. Суетливая людская волна, сопровождаемая носильщиками, темным, колеблющимся потоком устремилась к выходу. Только немолодой человек с цветами одиноко стоял среди вокзальной сутолоки и растерянно вглядывался в проходящих. Марта подошла к нему и тихо спросила:
— Папа? Вы мой папа? Я — Марта Багрова.
Ей было страшно ошибиться. Что подумает этот приличный господин, если он вовсе не Федор Багров? Что какая-то сумасшедшая барышня вдруг решила набиваться к нему в дочки? Еще полицию кликнет… Никто же не поймет, как это можно — не узнать родного отца…
Но Марта не ошиблась. На лице господина появилось такое облегчение, что стало ясно — он сам боялся не узнать дочери.
— Марта? Ну наконец-то! Здравствуй, здравствуй, дочка! А выросла-то как, совсем взрослая. И на мать так похожа… Ну пойдем, нас ждет экипаж. Эй, носильщик!
Обычно все родственники и знакомые, встречая Марту после разлуки, говорили нечто подобное — что она выросла, или повзрослела, или похорошела, и что очень похожа на мать. Отец, который столько лет не видел свою дочь, мог бы найти другие слова. Марте стало обидно. Но она тут же принялась себя уговаривать, что обижаться вовсе не нужно, просто папа отвык от нее и ему трудно даются первые мгновения встречи. Многим мужчинам нелегко бывает разговаривать с взрослыми дочками, даже выросшими у них на глазах, а уж после такой долгой разлуки сразу верный тон не найти… Отца надо понять и помочь ему.
По университетскому коридору, протянувшемуся через второй этаж знаменитого здания Двенадцати коллегий, сновали студенты в щеголеватых мундирах с синими воротниками и золотыми пуговицами — был перерыв между лекциями. Из всех аудиторий высыпали толпы молодых людей, чтобы размяться и поболтать.
— Послушай, Дмитрий, — говорил студенту юридического факультета Колычеву его однокашник Юрий Цегинский, — приходи завтра к нам. Маман пригласила в гости нескольких дам, и будет большой недостаток в кавалерах.
— Оставь, пожалуйста, знаю я твоих дам — все как на подбор старые перечницы, хромые, кривые и горбатые!
— Ну зачем так уж сразу — горбатые перечницы… А моя сестра? Юна (Виверра: потеряна запятая?) прекрасна, к тебе неровно дышит!
Дмитрий хмыкнул — приятель никак не оставлял надежды заинтересовать его своей сестрицей, монументальные формы которой напоминали об уличных кариатидах, поддерживающих балконы петербургских домов.
— Ну ладно, открою секрет — у нас будет варшавская кузина, очень хорошенькая барышня!
— Что-то я ни разу от тебя не слышал ни о какой варшавской кузине…
— Да это не то чтобы кузина, так, седьмая вода на киселе, очень дальнее родство, но крестная матери, милая старушка, написала нам, чтобы мы приняли участие в судьбе бедной сиротки, ну а ты знаешь матушку, ей лишь бы принять участие в чьей-нибудь судьбе…
— А что, варшавянка — сирота?
— Наполовину. У нее, откровенно говоря, сложная судьба. Отец почти ее не видел — все время где-то путешествовал, то в Сибири, то в Европах, то в Америке, и везде делал деньги. Удачлив он чертовски и с авантюрной жилкой — раз пять разорялся дотла, прогорал и с нуля опять за год становился миллионером. А потом ввяжется в какую-нибудь аферу — и, глядишь, снова банкрот. Лет двенадцать, а может, пятнадцать назад уехал за границу, куда-то в Соединенные Штаты, все думали, он там и умер — нет, объявился — и опять при деньгах. А мать кузины полжизни провела в дороге между Варшавой и Петербургом, известно, осталась соломенной вдовой с ребенком — в Польше мать-старушка девочку воспитывает, а в Петербурге — вся собственность, глаза хозяйского требует, ну и поклонники, конечно, одинокую жизнь скрасить. Умерла несколько лет назад, наследство оставила в равных долях мужу и дочери, так мужа насилу в Америке разыскали, чтобы в права собственности вступил. Он и тогда в Россию не поторопился, оформил все через поверенных. Вернулся совсем недавно и уже с молодой женой. Обвенчался сразу, как известие о смерти первой супруги получил — видно, с молодой уже давно все было слажено.
— Да, а что кузина-то? Ты уж очень историей папаши увлекся.
— Что кузина? Бабушка ее в Варшаве умерла, а тут и папаша с мачехой пожаловали. Марту затребовали к себе в Петербург, но впечатление такое, что никому она тут не нужна. Она какая-то странная, хотя и хорошенькая. Все время в задумчивости пребывает, не от мира сего, как говорится. Что-то в ней есть трогательное и беспомощное, и кажется, ее так легко обидеть. Был бы я злодеем, лучшей жертвы и искать бы не стал…
— Ух, и кровожаден ты сегодня, Юра! Барышни должны остерегаться тебя.
— А как же! Ну так что, ты придешь к нам на вечер?
— Уговорил, приду.
Отец Юрия Цегинского был известным петербургским адвокатом. Когда-то небогатым юношей из Варшавы он приехал в Петербург учиться. Поляку трудно было поступить в столичный университет, негласно начальство ограничивало набор студентов, прибывших из Царства Польского. Но Казимир Цегинский, всегда отличавшийся деловой хваткой, сумел найти нужных людей и похлопотать за себя. После окончания юридического факультета он остался в Петербурге, поступил в адвокатуру, и через несколько лет имя присяжного поверенного Цегинского было уже хорошо известно в судебных кругах. Казимир Цегинский считался цивилистом, то есть был специалистом по гражданскому праву и занимался преимущественно финансовыми спорами в сфере предпринимательства. Это было денежное и далекое от политики дело, дававшее положение в обществе и возможность комфортно жить. Адвокаты, увлекающиеся политическими процессами, непременно попадали на заметку в полиции, а кому это нужно? Рисковать собственной репутацией, защищая какого-нибудь революционера-бомбиста, недостойного доброго слова? Какой бы то ни было конфронтации с властями Цегинский избегал. Правда, если уж случалось, что кто-то из петербургских поляков попадал в сложное положение, пусть даже по политической или уголовной части, адвокат старался помочь, если не сам, то через многочисленных знакомых. В польском землячестве его уважали.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии