На полшага впереди смерти - Алексей Макеев Страница 2
На полшага впереди смерти - Алексей Макеев читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Прапорщик сразу упал на перемешанную с мокрым снегом землю, положив руки на затылок – сработал отлично развитый у него инстинкт самосохранения. Майор начал изумленно озираться.
А Капанадзе выпустил очередь в сторону полицейского фургона и ринулся прочь.
Перепрыгнул через кучу мусора. Выдал еще очередь. И понесся вниз по оврагу, уходящему вниз сразу за линией кустарника.
Сзади забарабанили выстрелы. Это очень неприятное ощущение, когда рядом с тобой пули режут воздух, как нож бумагу.
Но впереди была свобода.
Беглец не переломал ноги, не свернул шею. Умудрился целым и невредимым достичь дна оврага. Проломился через кусты. Потом его вынесло на проселочную дорогу. За ней шла густая лесополоса, справа – заборы.
Навстречу попалась стайка таджиков, испуганно растворившаяся при виде человека с укороченным автоматом Калашникова.
Капанадзе остановился. Прислонился к дереву. Присел на корточки, расстегнул модное пальто и распустил шарф. Перевел дух. Сердце ухало в груди, как бешеное. Все-таки возраст сорок два года, да еще лишние двадцать килограммов веса. Староват уже для таких приключений и прыжков.
Он погладил пальцами затвор автомата.
– Ничего, – прошептал он. – Зато весело.
Поднялся. И побрел к месту встречи.
На обочине проселочной дороги стоял красный «Форд Фокус» с мятым левым крылом.
Капанадзе распахнул дверцу машины. Бросил автомат на заднее сиденье и с ходу предложил:
– Фарид, может, ствол себе оставим? Хороший ствол. Качественный. Еще из советских, с длительного хранения.
– Ты чего, Серега, опух? Чтоб прямо на суде выплыло, что еще один ствол был и исчез, – возмутился сидящий за рулем начальник оружейного отдела МУРа Фарид Зейналов.
– А как же законные трофеи? Трофеи на войне святое.
– Ага. Еще три дня на разграбление города и право насиловать туземок.
– Это как-то слишком радикально.
– Кончай зубоскалить. Благодарность трудового народа тебе – и достаточно… Ладно, поехали. Тебе рапорт отписать и на боковую. А мне всю ночь клиентов по изоляторам развозить и следователя пинать.
– Зато я герой.
– А я канцелярская крыса. – Зейналов вдавил педаль газа.
Добравшись до родной Петровки, 38, Капанадзе провозился там с делами до часу ночи. Отписал рапорт. Проконтролировал, чтобы на Петровку перегнали «Линкольн» – эту машину оперативники изъяли у бандитов полгода назад, хозяев ее не нашлось, поэтому она в нарушение всех правил и законов использовалась в оперативных комбинациях, а также для всяких понтов и пускания пыли в глаза.
Дома Капанадзе был в полвторого ночи – хорошо еще до профессорской четырехкомнатной квартиры рядом с Сухаревской площадью от Петровки рукой подать.
На кухне горел свет. Леонид, сынуля – студент второго курса иняза, спал сном младенца. Дочка Полина, завернувшись в длинный восточный халат, читала на кухне, попивая какой-то хитрый восточный чай для стройности фигуры. Она пошла в мать и деда – училась на первом курсе МИФИ и мечтала строить новый адронный коллайдер в Обнинске.
– О, папка вернулся, – обрадовалась она. – С боев местного значения.
– Точно, – устало кивнул Капанадзе, целуя дочку в лоб. – Чего не спишь? Завтра в институт. А то выгонят с первого курса.
– Не выгонят. Я там самая умная.
– Умные спят давно.
Она с сомнением посмотрела на него – мол, сам-то.
– А дураки воюют, – ответил он на ее немой вопрос.
Капанадзе сжевал без аппетита пару бутербродов, которые ему по быстрому соорудила дочурка. Узнал, что «мама звонила из этого ее Сингапура, а Пашка опять спит в обнимку с айпадом». После чего завалился в кровать.
Глаза слипались сами собой, что и неудивительно. Только что он успешно завершил многоходовую операцию внедрения. Любое внедрение в преступную среду – это всегда всепоглощающий азарт и дикий стресс. Это бурлящая кровь, пьянящий вкус победы, а иногда горечь и отчаяние поражения. И всегда после этого откат в виде апатии и нежелания шевелиться.
Капанадзе готов был валяться сутки напролет без движения. Но в три часа ночи зазвонил мобильный телефон.
– Здрав будь, боярин, – послышался голос Ромы, старого приятеля, мелкого бизнесмена и добросовестного информатора.
– Ромочка, тебе часы подарить? Ночь на дворе. В асфальт закатаю!
Но Роман, не обращая внимания на угрожающий тон, с дрожью в голосе изрек:
– Слышал, Мопс пропал.
– Кто?
– Мопс. Лева Гольдин…
– Какой Гольдин?
– Ты с дуба рухнул? Это величина!
– И что?
– А то… Теперь такое начнется…
Если провести аналогию с исправительно-трудовой системой, то офисы, в которых отбывает срок значительная часть российского населения, можно разделить по режимам содержания – особый, строгий, офис-поселение и исправительные работы. При этом режим зависит как от традиций, принятых в компании, так и индивидуально от руководителей и хозяев заведения.
Офис ТОО «Альгамбра» относился к строгому режиму. От сотрудников требовали неукоснительного соблюдения кучи правил, дресс-кода, очень приветствовались сверхурочные, но неоплачиваемые работы. Хозяин этой шараги Лев Георгиевич Гольдин, которого в узких кругах больше знали по кличке Мопс, был по-немецки пунктуален и занудно требователен – считал, что если исправно не пинать подчиненных, в благодарность они или не будут ничего делать, или, что гораздо хуже, подставят его на деньги. А последнее в числе злодейских деяний стояло гораздо выше ядерной бомбардировки Хиросимы и тотального геноцида в Кампучии. Сам он в обязательном порядке из года в год за пятнадцать минут до начала рабочего дня и в среднем полчаса после окончания врастал в свое огромное начальственное кожаное кресло, в котором выглядел мелким гномом. Где он проводил сам рабочий день – уже не так важно, в основном шатался по городу с личным водителем, донимая его указаниями – куда ехать и как рулить. Но ритуал начала и окончания работы соблюдался строго – подчиненные должны были утром предстать пред его очами, а вечером не просто уйти по окончании рабочего дня, а слезно отпроситься. При этом уход с работы подчиненного сопровождался печальным:
– Ну если вы считаете, что уже все сделали…
Мопс обожал накрутки, накачки подчиненных, нервозную атмосферу вокруг себя, любил понукать людей и вежливо унижать: «Милый друг, вы же ничего не умеете. С такой квалификацией вы просто умрете с голоду». Но больше всего он ценил в жизни, когда на счет капали деньги.
Двадцать шестого марта Мопс в офис не заявился. А это бывало с ним не часто. Однако все же случалось, так что волноваться было рановато.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии