Самородок в чулке - Борис Бабкин Страница 2

– Я зарабатываю очень хорошо, и ты никогда не говорила…

– Я молода и, согласись, красива, и я хочу быть светской львицей. А ты еще хочешь взять этого детдомовского…

– Да, хочу, чтобы у меня был сын. Я уже не раз говорил – это не обсуждается. Если тебя что-то не устраивает, подавай на развод. И напоследок вот что я тебе скажу: в последний месяц ты переступаешь границы дозволенного.

– И что из этого? В конце концов, я женщина и хочу мужской ласки, которой ты меня лишаешь.

– Вот оно как?… Ну что ж, завтра же я подаю на развод. Половина всего, что есть, твоя. Заберешь квартиру. Загородный дом я оставлю себе. Все-таки это дом моих родителей, и восстанавливал его я. Надеюсь, ты не станешь со мной судиться? – Он вышел.

– Ваня, – Марина бросилась за ним, – ну почему ты ничего не хочешь понять?! В последнее время мы вообще отдалились друг от друга. Да, я пытаюсь вызвать твою ревность, ведь это хоть какое-то чувство. Я люблю тебя, Иван!

Остановившись, он посмотрел на нее.

– Знаешь, я не понимаю тебя. Не знаю, чем это вызвано, но ты стала, мягко говоря, шлюхой. А ведь ты обещала, что будешь со мной до конца жизни и в радости, и в печали. Нас обвенчали, и ты клялась…

– Я люблю тебя! Я хочу твоего внимания, твоей ласки, в конце концов, я просто хочу тебя! А ты не прикасаешься ко мне! Неужели не понимаешь?! – Марина заплакала.

– Прости, милая! – бросился к ней Иван. – Сейчас я занят очень серьезной работой, она захватила меня, и я обо всем забыл.

– Я все понимаю, – всхлипнула Марина. – И прощу, не обижайся на меня, постарайся понять, ты хочешь усыновить мальчика, но весь поглощен работой. А я не готова к ребенку. Я уже ревную тебя к этому малышу. Давай подождем, пока ты не закончишь эту работу, а потом заберем его. Я поняла, что была не права. Прости, дорогой! – Она поцеловала Ивана.

– Я тоже тебя люблю, – с улыбкой проговорил он. – И прости меня. Если все получится, я ежеквартально начну получать приличную сумму и буду свободен от мысли, как заработать, и перестану волноваться по поводу своих мастерских. Я ничего не понимаю в ремонте автомобилей, и когда отец оставил мне две крупные автомастерские, я с опаской взялся за это дело. Мне кажется, что меня постоянно обманывают, но это и понятно – я никудышный бизнесмен. Хорошо, что в моей жизни появилась ты. – Он поцеловал Марину. – Но я не доверяю своим работникам. А ты тоже хороша. Вместо того чтобы откровенно со мной поговорить, устраиваешь бог знает что. Возвращаешься пьяная, тебя не единожды видели с другим мужчиной. Знаешь, наверное, и твое, и мое счастье, что я старомоден, не смогу ударить тебя. Но если ты и дальше будешь появляться в злачных местах с посторонними мужчинами, я тебя убью. – Иван, схватив жену за плечи, стал ее целовать.

– Я согласна на такую смерть, – прошептала она.

– Ты думаешь, он сможет? – спросил загорелый бородач.

– Уверен, – кивнул плотный высокий мужчина. – Он гений разведки месторождений. Признаюсь, я не верил в возможность месторождения в Лисьем распадке, но Фролов оказался прав. Меня особенно поражает то, что он ездит туда и неделями работает с лопатой и лотком, как дикий старатель. Он помог и газовой компании, и нефтедобывающей…

– Прямо самородок этот Фролов, – усмехнулся бородач. – И почему он не занимается добычей газа или нефти?

– Он отличный геолог, но уже несколько лет без работы. Работать в частной компании он не желает, просто продает свой труд и ни от кого не зависит.

– А тебе, Жигунов, он нравится, – засмеялся бородач.

– Как человек – не очень. А как специалистом я им восхищаюсь. Вышел я на него благодаря Петровичу. Старый бродяга работал с Фроловым и рассказал о нем много хорошего. Было странно услышать такое от Петровича, ты же знаешь его.

– Кремень, а не человек. Таежный бродяга с тяжелым характером, по-человечески он разговаривать не умеет. Интересно, как он ведет себя в городе?

– А он не бывает в городах. – Жигунов рассмеялся.

– Слушай, Сашка, ты уверен в успехе?

– Уверен, друг мой Рокин.

– У тебя с этой сучкой серьезно? – отпив пива, спросил рослого молодого мужчину коренастый плешивый мужик.

– Вполне. Особенно если учитывать, что я ухвачу столько бабок, что хватит мне, моим детям и даже внукам останется.

– Не думаю, что у тебя будут дети, от таких, как ты, не рожают.

– Может, хватит меня с дерьмом смешивать? Я, между прочим…

– Вот так и вся жизнь пройдет – между прочим. Тебя что интересует – бабки, которые ты ухватишь, или она сама? Хотя зачем я спрашиваю…

– Послушай, Степка, ты особо не блатуй, а то я не посмотрю, что ты мой брат… – Открыв рот, парень замер. Степан крепко сжимал ему то, что было за ширинкой.

– Еще раз так вякнешь, оторву! Ты же альфонс, Колька, и когда-нибудь тебе отрежут либо яйца, либо башку, помяни мое слово.