Первая пуля - последняя пуля - Алексей Макеев Страница 2

– Сделаем, – деловито качнул головой Расписной.

– Притормози-ка, брат, – Кулак пальцами сжал опустевшую жестяную банку из-под пива. – Отлить надо бы.

Расписной молча прижал «Опель» к обочине трассы. С неба накрапывал легкий дождик, и Ружаков с удовольствием ощутил его бритой макушкой, ступив на траву. Витя тоже покинул салон и, обогнув корпус автомобиля, присоединился к приятелю. Процесс, сопровождаемый веселым насвистыванием Кулака, длился недолго. Недавний зэк застегнул «молнию» на брюках и развернулся.

– Поехали. И не забудь про обещанных телок…

Расписной не успел ответить. Со стороны Москвы на трассе появился темно-синий джип «Ниссан», приближавшийся к ним на предельной скорости. Взвизгнули тормоза, внедорожник слегка вильнул и остановился в полуметре от «Опеля». Кулак нахмурился, пристально наблюдая за неизвестно зачем пожаловавшими незнакомцами. Расписной инстинктивно нащупал под курткой рифленую рукоять своего «макара».

Из джипа вышли только двое, но Кулак мог бы поклясться, что они были не единственными пассажирами темно-синего авто. Высокий плечистый парень под два метра ростом с вытянутой бульдожьей физиономией и безобразным серпообразным шрамом под левым ухом, облаченный в длинный, до пят, кожаный плащ и остроносые белые туфли, выступил вперед и развязной походкой двинулся в направлении Кулака и Расписного. Его товарищ, не такой колоритный в плане внешности, коренастый бритоголовый парнишка, утянутый в облегающую «косуху» и серые джинсы, остался возле автомобиля, небрежно заложив руки в карманы и покачиваясь на каблуках. Он первым заметил настороженные телодвижения Расписного и теперь внимательно следил за его руками.

Амбал с лицом бульдога остановился. Его колючий взгляд пересекся с взглядом Ружакова. Какое-то время он продолжал стоять так на одном месте, сохраняя тягостное молчание.

– Привезли бабки? – выдал наконец пассажир «Ниссана».

Голос его был глухим и надтреснутым, как скрип старого покореженного пня, который выкорчевывают в лесной глуши.

Кулак удивленно вскинул брови и повернул голову к Расписному. Для него происходящее было загадкой, но он надеялся, и вполне резонно, что Витя хотя бы в общих чертах имеет представление, о чем идет речь, и объяснит, что происходит. Не может же быть случайным появление этих типов на трассе и последующий за этим обращенный к Ружакову и его приятелю вполне конкретный вопрос? Однако Витя ничего не объяснил. Напротив, дальнейшее поведение Расписного внесло еще большую сумятицу и непонимание в сознание Кулака.

Витя переместился вправо, коснувшись бедром капота своего «Опеля», и таким образом слегка загородил Ружакова от мужчины в длинном черном плаще.

– Че за дела, пацаны? – В голосе Расписного появились привычные блатные интонации, к которым он успел привыкнуть за долгую практику ведения деловых разборок. – Вы кто такие?

Бульдожья физиономия осталась совершенно бесстрастной. Ни один мускул не дрогнул на ней, и вообще она больше была похожа на восковую маску, чем на лицо. Не шелохнулся и крепыш в «косухе».

– Телка нужна? – едва заметно шевельнулись тонкие губы мужчины в длинном плаще. – Или порезать ее на мелкие кусочки? По большому счету, нам конкретно положить, в каком виде доставить ее. Все зависит только от степени вашей сговорчивости и… – на этот раз незнакомец усмехнулся, – платежеспособности.

Тонированные стекла «Ниссана» по-прежнему не позволяли Кулаку и Расписному видеть всю компанию нежданно-негаданно наехавших на них явных отморозков. Но, судя по тому, как вел себя «бульдог», по его манере держаться и разговаривать, он чувствовал за своей спиной реальную силу.

– Я чего-то не догоняю, пацаны… – Кулак почувствовал, что Витя немного растерялся.

– Сейчас догонишь! – вклинился в разговор крепыш, делая один-единственный шаг вперед.

«Бульдог» вскинул руку, останавливая соратника.

– Остынь, Губа. – Затем его глаза снова переместились в направлении Расписного. – Так что с бабками, ребята? Привезли?

Кулак решил, что сейчас самое время взять ситуацию под собственный контроль. Судя по всему, произошла какая-то ошибка… Или Расписной ломает комедию?.. Так или иначе, следовало по-человечески разобраться во всем происходящем.

– Один момент, – Ружаков встал рядом с приятелем. – Сдается мне, тут происходят какие-то непонятки, братва. Мы натурально не рубим, о чем базар? Вы нас ни с кем не путаете?

Мужчина в длинном плаще нехорошо усмехнулся. Слишком нехорошо, как показалось Ружакову. Однако прояснения ситуации недавнему зэку добиться так и не удалось – все четверо одновременно повернули головы на шум приближающегося автомобиля. Кулак, наверное, нисколько не удивился бы прибытию к месту событий очередной навороченной иномарки, но, вопреки всем его ожиданиям, в сторону Златоглавой по трассе двигалась старенькая «шестерка» салатового цвета с облупившейся на левом крыле краской. Рядом с водителем восседал пассажир, и похоже было, что на заднем сиденье расположился еще кто-то.

«Бульдог» недовольно прищурился. Нежелательные свидетели ему сейчас были совершенно без надобности. Но то, что произошло уже в следующие секунды, Кулак и подавно расценил как нечто ирреальное, выходящее за рамки нормального человеческого восприятия. Расскажи ему впоследствии эту историю кто-нибудь, он мог бы и усомниться в ее правдивости. Но, по иронии судьбы, только что обретший свободу Ружаков сам стал не только свидетелем, но и невольным участником произошедшего.

«Шестерка» стала притормаживать, вроде как рассчитывая разминуться с загородившим проезд мощным «Ниссаном». Затем правое боковое стекло опустилось, и Ружаков заметил направленный в его сторону вороненый ствол крупнокалиберного пистолета. Сработавший инстинкт самосохранения швырнул Кулака в сторону. Недолго думая, он оттолкнулся носками ботинок от чуть намокшего асфальта и бросился всем корпусом влево. Падая, он каким-то образом все же успел разглядеть вырвавшийся из направленного «ствола» столб пламени и одновременно с этим распахнувшуюся заднюю дверцу «шестерки». Скрипнули тормозные колодки, и вслед за этим звуком застрекотала автоматная очередь.

Ружаков перекатился на живот и оказался наполовину закрытым корпусом «Опеля». Хлопнуло расположенное в непосредственной близости от него колесо, и воздух со свистом стал вырываться из простреленной шины. Менее чем в полуметре от Кулака рухнул на землю Витя-Расписной, и некогда авторитетный столичный бригадир рэкетиров почувствовал, как на лицо ему брызнула свежая горячая кровь. Голова Расписного была похожа на треснувший переспелый арбуз. Сам он лежал в неестественной для живого человека позе – одна рука скрючилась, вторая откинулась в сторону, почти коснувшись ботинка Ружакова. Машинально утерев лицо рукавом просторной рубахи, Кулак сфокусировал взгляд на широко распахнутых, остекленевших глазах Вити. Неподвижные зрачки товарища уставились в затянутое серыми облаками бесконечно-далекое небесное пространство. Мелкие капли дождя падали на залитое кровью лицо Расписного, но последнего уже нисколько не беспокоило это досадное обстоятельство. Кулак скрипнул зубами.