Тайна Семи Циферблатов - Агата Кристи Страница 2

– О, – в сомнении сказала леди Кут.

Слова «нижний уровень» совершенно ничего ей не говорили,кроме неясного намека на какую-то шотландскую песню, но было ясно, что дляМакдональда они являются непреодолимым препятствием.

– Это будет печально, – усилил напор Макдональд.

– Конечно, – сникла леди Кут. – Это так.

И удивилась, почему она согласилась так быстро.

Макдональд продолжал смотреть на нее тяжелым взглядом.

– Конечно, если это ваш приказ, миледи… – начал онснова, но приостановился.

Его тон был невыносим для леди Кут. Она тут же сдалась.

– О нет! – воскликнула она. – Я понимаю вас,Макдональд. Нет, Уильяму лучше остаться на нижнем уровне.

– Я так и думал, миледи, – осознал свой верхМакдональд.

– Да, – окончательно уступила леди Кут. – Да,конечно.

– Я был уверен, что вы поймете, миледи, – добавилМакдональд.

– О, конечно, – повторила леди Кут.

Макдональд притронулся к своей шляпе, повернулся и удалился.

Леди Кут обреченно вздохнула и посмотрела ему вслед.

Джимми Тесайгер, насытившись почками с беконом, вышел натеррасу, остановился рядом с леди Кут и тоже вздохнул, но совершеннопо-другому.

– Славное утро, а? – заметил он.

– Да? – переспросила леди Кут. – О да, думаю,что да. Я не заметила.

– А где все? Катаются на озере?

– Думаю, да. Я хочу сказать, не удивилась бы, если бытак оно и было.

Леди Кут резко повернулась и поспешила в дом. Тредуэлл вошелследом и занялся кофейником.

– Скажите, – спросила леди Кут, – мистер… э…мистер…

– Уэйд, миледи?

– Да, мистер Уэйд. Разве он еще не спустился?

– Нет, миледи.

– Уже очень поздно.

– Да, миледи.

– О боже. Я надеюсь, он когда-нибудь спустится,Тредуэлл?

– Несомненно, миледи. Вчера мистер Уэйд спустился вполовине двенадцатого, миледи.

Леди Кут мельком взглянула на часы. Было без двадцатидвенадцать.

– Не везет вам, Тредуэлл. Нужно все убрать, а к часууже накрыть стол для ленча.

– Я знаком с привычками молодых джентльменов, миледи.

Возражение было хоть и вежливым, но явным. Так кардиналСвятой Церкви мог бы упрекнуть язычника или атеиста, нечаянно преступившегонормы, предписанные великой верой.

Вторично в это утро леди Кут чуть не покраснела. Но тут, кее облегчению, внезапно отворилась дверь и в комнату заглянул серьезный молодойчеловек в очках:

– Вот вы где, леди Кут. Сэр Освальд хочет вас видеть.

– Иду, мистер Бейтмен.

И леди Кут поспешила из комнаты.

Руперт Бейтмен, личный секретарь сэра Освальда, направилсячерез стеклянную дверь в ту сторону, где грелся на солнышке Джимми Тесайгер.

– Привет, Орангутанг, – сказал Джимми. –Думаю, пора пойти потрепаться с подружками. Ты идешь?

Бейтмен покачал головой и, пройдя по террасе, свернул вдверь библиотеки. Джимми довольно усмехнулся его удаляющейся спине. Они сБейтменом вместе учились в школе, Бейтмен и тогда был серьезным мальчиком вочках, которого прозвали Орангутангом совершенно без всяких на то причин.

Орангутанг, размышлял Джимми, остался таким же ослом, какимбыл и раньше. Слова «жизнь истинна и серьезна», должно быть, написаныспециально для него.

Джимми зевнул и медленно побрел к озеру. Там были тридевушки, самые обычные: две темноволосые с короткой стрижкой и одна блондинка,но тоже коротко подстриженная. Ту, которая хихикала больше всех, звали, как емуудалось расслышать, Хелен, другую – Нэнси, а к третьей почему-то обращались –Конфетка. С ними были двое друзей Джимми – Билл Эверслей и Ронни Деврё, которыелишь ради красивых глаз состояли на службе в министерстве иностранных дел.

– Привет! – сказала Нэнси, а может, Хелен. –Джимми идет. А где этот, как его там?

– Не хочешь ли ты сказать, – воскликнул БиллЭверслей, – что Джерри Уэйд еще не встал? С этим надо что-то делать!

– Если он будет таким беспечным, – сказал РонниДеврё, – то когда-нибудь прозевает свой завтрак! Окажется, что уже ужин,когда он скатится наконец вниз.

– Стыдно, – высказалась девушка по прозвищуКонфетка. – Это так беспокоит леди Кут! Она все больше и больше становитсяпохожа на курицу, которая хочет снести яйцо и не может. Очень плохо.

– Давайте вытащим его из постели, – предложилБилл. – Давай, Джимми!

– Будем более утонченными, – жеманно скривиласьКонфетка. Она ужасно любила слово «утонченный» и употребляла его, где толькомогла.

– Я не утонченный, – ответил Джимми. – Я незнаю, что это такое.

– Давайте соберемся и придумаем что-нибудь завтраутром, – уклончиво предложил Ронни. – Ну, разбудим его часов в семь.Экономка будет потрясена. Тредуэлл потеряет свои фальшивые бакенбарды и вырониткофейник, а с леди Кут случится истерика, и в обмороке она упадет на руки Билла– Билл будет носильщиком. Сэр Освальд скажет: «Ха!» – и акции на его стальвозрастут, а Орангутанг выразит свои эмоции тем, что швырнет наземь очки ирастопчет их!

– Вы не знаете Джерри, – возразил Джимми. –Полагаю, достаточное количество холодной воды, залитой в определенное место,могло бы разбудить его. Но он перевернется на другой бок и заснет опять.

– Следует придумать что-нибудь более утонченное, чемхолодная вода, – продолжала жеманиться Конфетка.

– Что? – грубовато спросил Ронни.

Ответа ни у кого не было.

– Мы должны что-нибудь придумать! – настаивалБилл. – У кого есть идеи?

– У Орангутанга, – ответил Джимми. – А вот ион! Как всегда, несется словно на пожар. У Орангутанга всегда варил котелок.Это было его несчастьем с самого детства. Спросим его!

Мистер Бейтмен терпеливо выслушал бессвязные объяснения,продолжая оставаться в стартовой позе. Он предложил решение без малейшегопромедления.

– Я бы выбрал будильник, – живо сказал он. –Я сам всегда пользуюсь им, чтобы не проспать. Я думаю, утренний чай, которыйбесшумно разносят по комнатам, вряд ли способен разбудить кого-либо.