Черт из табакерки - Дарья Донцова Страница 2

В пятом классе к нам пришла новенькая – тихая, застенчиваяТомочка Попова, и нас посадили за одну парту. Через два дня выяснилось, что одноклассницане знает ничего. Читала она еле-еле, в математике абсолютно не смыслила, апо-русски писала с чудовищными ошибками. Но наши учителя не ругали девочку.Томочкин папа занимал высокий пост в Министерстве иностранных дел, частенькокатался за границу, и милые преподавательницы щеголяли в обновках, подаренныхщедрым Виктором Михайловичем. Поэтому Тамару и подсадили ко мне. Класснаяруководительница знала, что я пожалею одноклассницу и разрешу ей списыватьконтрольные. Так и вышло. Томка принялась сдувать у меня домашние задания, а насамостоятельных работах я успевала решить два варианта.

Как-то под Новый год Тамара позвала меня к себе в гости.Никогда раньше мне не приходилось бывать в таких квартирах. Бесконечныекоридоры и большие комнаты, даже ванная у них была величиной с нашу кухню, а в“пищеблоке” мог бы совершить посадку вертолет “Ми-8”. Виктор Михайлович и АннаЛеонидовна оказались людьми не чванливыми, кем работают мои родители, неспросили, а просто накормили одноклассницу дочери разными вкусностями.

Я стала гостить у них в доме, вернее, приходить туда каждыйдень после школы и уходить, когда заканчивалась программа “Время”. Скоро Поповыпревратились для меня в дядю Витю и тетю Аню, а Томуську я стала считать кем-товроде двоюродной сестры. Впрочем, и сами Поповы держали меня за родственницу:покупали мне одежду, кормили и постоянно ставили Томке в пример. Та и правдаотвратительно училась, но не из-за лени, а от отсутствия способностей. Вот иверь после этого в генетику! Мне, ребенку алкоголиков, досталась светлаяголова, а Тамара, дочь более чем благополучных родителей, получила от господажелезные мозги, проворачивавшиеся с огромным скрипом.

Все хорошо было у Поповых, но более всего меня привлекали вих квартире книги. Дядя Витя собрал великолепную библиотеку. В бесчисленныхшкафах тома стояли так тесно, что, для того, чтобы вытащить нужную книгу,приходилось попыхтеть. Дюма, Майн Рид, Джек Лондон, О`Генри – все это я прочлазалпом. Потом добралась до Вальтера Скотта, Золя, Бальзака, Виктора Гюго иПроспера Мериме… За ними последовали Мельников-Печерский, Куприн и Чехов… Носамое большое удовольствие, как ни странно, я получила от классиковдетективного жанра – Агаты Кристи, Эллери Куина и Рекса Стаута. В начале 70 –80-х годов мало кто из москвичей имел возможность читать произведения этихавторов, но дядя Витя, сам страстный поклонник криминального чтива, привозил иззагранкомандировок небольшие томики в мягких ярких обложках, правда, нанемецком.

Попов свободно владел языком Гете и Шиллера, я же ходила втак называемую немецкую спецшколу, и в нас всячески всовывали перфекты ипрезенсы по два урока в день. Но, честно говоря, выучила я язык толькоблагодаря детективам.

После окончания школы Тамару пристроили в МГИМО, элитарныйинститут, где учились дети высокопоставленных чиновников, а меня отправили вархивный. Дядя Витя, решивший за нас все проблемы, категорично заявил:

– Значит, так, детка. Вижу у тебя острый ум и чудеснуюпамять. Получишь диплом, пойдешь в аспирантуру, напишешь кандидатскую, ну атогда уж подумаем об отличном месте работы. А Томуська, будем надеяться, выйдетзамуж за дипломата, и все устроится наилучшим образом.

Но вышло не так, как рассчитывал дядя Витя. Чудеснымиюньским утром они с тетей Аней, оставив нас готовиться к очередной сессии,отправились на дачу, но до поселка со славным названием “Собачаевка” недобрались: в их новенькую голубую “Волгу” со всего размаху влетел “КамАЗ”,груженный бетонными блоками. Оба, слава богу, погибли сразу, не успев понять,что умирают. Мы с Тамаркой остались сиротами. Тетя Рая давным-давно лежала накладбище, а других родственников у нас вроде бы не было.

Началась полоса несчастий. Огромная квартира Поповых, вкоторой мы весело провели детство, оказалась служебной, и никто не собиралсяоставлять ее Тамаре. В качестве жилплощади ей предложили крохотнуюоднокомнатную квартиренку в Медведкове. Решив, что лучше иметь хоть какую-нибудьплощадь, Тамара согласилась. Затем невесть откуда появился пронырливыймужичонка, назвавшийся сотрудником Управления делами МИДа. Он взялся продаватьмебель и всяческий скарб погибших дядя Вити и тети Ани. Мы все равно не моглиразместить все эти вещи в моей крошечной двушке, а доставшаяся Тамаре площадьоказалась настолько мала, что в нее не влезал даже обеденный стол.

Мужичок принялся за работу, увез все и… исчез в неизвестномнаправлении. Мы кинулись в МИД и выяснили, что он не имеет к ним никакогоотношения. Кстати, дачу тоже отобрали, так как и она оказалась казенной. Послевсех событий у Тамары случился нервный срыв, и она не смогла учиться дальше.Мне же пришлось по своей воле бросить институт: кто-то должен был зарабатыватьна хлеб и котлеты. Правда, мясо мы едим редко, потому что Тамара регулярноболеет и приходится тратиться на лекарства.

Где я только не работала! Нянечкой в детском саду,санитаркой в больнице, уборщицей в продмаге… При коммунистах, будь ты хоть семипядей во лбу, устроиться без диплома на приличную работу было нереально. Послеперестройки появились иные возможности. Сначала торговала “Гербалайфом”, потомтрясла на рынке турецкими тряпками, затем пристроилась в риелторскую конторуагентом… Но нигде не получала ни морального удовлетворения, ни достойнойзарплаты. Потом в конце тоннеля забрезжил слабый свет. Мы живем с Тамарой вмоей двушке, а ее жилплощадь всегда хотели сдавать, но охотников на апартаментыс трехметровой кухней-нишей не находилось.

И вдруг объявилась съемщица – смешливая Леночка, студенткатеатрального вуза. Больше пятидесяти долларов она не могла нам платить, но мыбыли просто счастливы. Говорят, что радости, как и беды, ходят парами. Неуспели мы прийти в экстаз от изумительно красивой зеленой купюры, как позвониланаша соседка Наташа Климова.

– Слышь, Вилка, – сказал она.

Простите, забыла представиться. Мои родители невесть почемудали мне имя Виола. Если учесть, что фамилия папеньки Тараканов, станет понятнареакция людей, с которыми я знакомилась официально. Виола Тараканова! Каковозвучит?! В школе я страшно переживала и ужасно стеснялась своей фамилии, нопотом учительница истории рассказала про князей Таракановых, и я слегкаутешилась. В конце концов, даже в Третьяковской галерее., куда нас повели всемклассом, висела картина “Смерть княжны Таракановой”. Да что там, у нас в школеучился мальчик по фамилии Жопочкин. Итак, бог с ней, с фамилией, но вот имя! В1975 году на прилавках магазинов появился плавленый сыр “Виола”, и все друзьяпринялись звать меня Сырная помазка. Так что Вилка – это еще не худший вариант.

– Слышь, Вилка, – завела Наташка, – ты ведь у нас немецкийзнаешь?..

– Немного, – осторожно ответила я, не понимая, куда онаклонит.