Паломничество в Святую Землю Египетскую - Томаш Миркович Страница 2

Алиса толкнула калитку в стене, увитой засохшим плющом, сделала несколько шагов и застыла как вкопанная. Сад был полон людей. Одетые в черное, все больше старики, они, сбившись в несколько тесных кучек, вглядывались в стену дома, скрытую до сих пор от глаз Алисы. Ее охватил неясный страх, невольно захотелось отступить, но она шагнула вперед и взглянула туда же, куда все. Через открытое окно несколько мужчин вытаскивали на улицу белый гроб.

В тот же миг один из них повернул голову. Толкнул локтем старичка, державшего угол гроба, и что-то ему шепнул. Тот оглянулся, заметил Алису и широко улыбнулся.

– Барышня Алиса! – воскликнул он, отпуская гроб.

Должно быть, он хотел подойти к девушке, но ему это не удалось: при его словах остальные мужчины у окна тоже обернулись в ее сторону. При этом они, вероятно, на долю секунды ослабили хватку: гроб, который изнутри дома как раз сильно толкнули, внезапно дернулся вперед и ударил старичка в затылок. Старичок упал, гроб опасно накренился. Несколько человек кинулись на помощь, но не успели они добежать, как гроб получил еще один толчок, настолько сильный, что выскочил из окна, словно снаряд, пущенный из катапульты, и грянулся торцом оземь. Какое-то мгновение фоб стоял почти отвесно, вбитый в вязкую почву, а затем лопнул, как перезрелый плод: украшенная скарабеями крышка полетела в одну сторону, днище – в другую, а плотно спеленатый покойник, негнущийся, как гробовая доска, свалился прямо на лежащего старичка.

Собравшиеся издали крик ужаса. Несколько женщин спрятали лица в ладонях, кто-то нервно захихикал. Тут старичок очнулся. Он неуверенно поднялся, сбросив с себя покойника – словно его и не заметил, – и, не обращая внимания ни на кровь, которая текла у него из затылка, ни на грязь на лбу и щеке, двинулся неверными шагами к Алисе.

– Барышня Алиса! – повторил он, растянув губы в почти беззубой сердечной улыбке. – Как я рад! Сейчас мы откроем гроб, чтобы вы могли попрощаться с дядюшкой!

Алиса громко, истерически захохотала. При виде ошарашенной физиономии старичка несколько человек из стоящих рядом засмеялись тоже; остальные глядели на них неодобрительно, но и сами не совладали с подрагивающими уголками губ, и вскоре хохот всей толпы, поначалу немного нервный, разносился по всему саду, словно праздничный салют.

Тем временем старичок стоял перед Алисой и, разинув рот, озирался по сторонам в полном недоумении. Далеко не сразу его взгляд наконец остановился на гробе.

– Что случилось? – спросил он неуверенно, глядя на все еще смеющуюся Алису.

Она только беспомощно развела руками и рассмеялась еще пуще от собственного бессилия.

Старичок не стал ждать, пока она умолкнет, а поспешил к покойнику и открытому гробу, чтобы сложить все как было. Его усилия поначалу только увеличивали общее веселье, но в конце концов собравшиеся принялись ему помогать.

Когда дядя опять лежал в гробу, а крышку оттерли от грязи и прибили по всем правилам, старичок подошел к Алисе и представился Станиславом, камердинером ее дяди, а еще раньше – дедушки.

– Так вы, господин Станислав, наверное, и моего отца знали? – спросила она.

– Конечно, барышня. Только называйте меня, пожалуйста, просто по имени, ладно? Так меня всегда звали все в вашей семье. До чего же я рад, что вы все-таки приехали! Господин Теодор не дождался, бедняжка, хотя и верил, что вы, барышня, явитесь хотя бы на похороны. Он оставил письмо; с вашего позволения, барышня, я вам его отдам после похорон, а то надо спешить на кладбище. Сейчас я лошадь запрягу.

– Погодите, не могли бы вы…

Старичок страдальчески скривился:

– Очень вас прошу, – называйте меня по имени, без «господина».

– Хорошо. Так вот, Станислав, вы никуда не поедете, пока вам не перевяжут голову. Повернитесь, пожалуйста.

Старичок послушно выполнил приказ. Редкие седые волосы у него на затылке слиплись от крови.

– Рана не выглядит опасной, но ее надо промыть и забинтовать. Пойдемте за мной. У меня в машине аптечка.

– Нет, не нужно. Со мной все в порядке, – сказал старичок, утирая рукавом грязь с лица. После чего вдруг заинтересовался: – Так вы приехали на машине?

– Да, – ответила Алиса, направляясь к калитке. Старичок засеменил за нею.

– А какой марки, можно спросить?

– «Сиренка». – Алиса отворила калитку и отступила, чтобы пропустить старичка вперед.

– Нет-нет, только после вас, – возразил тот, останавливаясь. – А багажник у нее есть?

– Конечно. Небольшой, правда, но есть. Как у всякой машины.

– Нет, а такой, на крыше?

– Такой тоже есть. А почему вы, Станислав, спрашиваете?

Правильно ли она обращается к слуге? Насколько ей помнилось из книг, пожалуй, что правильно. Старый беззубый камердинер раздражал ее все больше. Знала бы, что дядя уже умер, могла бы й не ехать.

– А он прочный? – не отставал старичок.

– Кто прочный? Автомобиль?

– Нет-нет. Багажник.

Алиса почувствовала, как в ней нарастает раздражение, однако взяла себя в руки и ответила совершенно спокойно:

– Не знаю. Я еще ничего на нем не возила. Вы, Станислав, лучше сами посмотрите. Машина прямо у калитки. Проходите, пожалуйста!

Она решительно взяла его под руку, собираясь вытолкнуть на улицу, но, почувствовав под пальцами худое костлявое предплечье, пожалела старика. Стыдясь своего гнева, Алиса отпустила его и первая прошла в калитку.

«Что ему нужно?» – мелькнуло у нее в голове, пока она доставала из аптечки вату, перекись водорода и бинт, а старичок с видом знатока осматривал багажник. Бинт не понадобился: на месте удара вскочила изрядная шишка, но кожа была только немного рассечена. Хватило и пластыря. Вдруг до Алисы дошло.

– Не выйдет, – сказала она.

– Слушаю вас, барышня? – спросил Станислав, оборачиваясь к ней; осмотр багажника так захватил его, что он почти не заметил, как Алиса обрабатывает ему рану. Лишь теперь, увидев у нее в руке клок окровавленной ваты, он ощупал голову, скривился и тут же улыбнулся: – Благодарю вас, барышня.

– Не за что. Я сказала – не выйдет. Не собираюсь работать катафалком. Запрягайте лошадь.

У старичка вытянулось лицо.

– Как прикажете, барышня, – сказал он с грустью. – Но господин Теодор так любил автомобили! Было время, когда у него была лучшая машина во всей округе. «Ягуар»! Я всегда возил его, когда он выбирался в город. Он любил быструю езду. Когда у него не было никаких дел, приказывал просто возить его по округе. Хорошее было время!

Алиса почувствовала, что смягчается.

– Станислав, а у вас права есть?

– Разумеется, барышня. – Старик гордо выпятил чахлую грудь. – Я научился водить в армии, и у меня ни разу не было ни единой аварии!