Парадокс Вазалиса - Рафаэль Кардетти Страница 2
Парадокс Вазалиса - Рафаэль Кардетти читать онлайн бесплатно
С горем пополам добравшись до двери кабинета, он вытащил из кармана плаща тяжелую связку ключей, вставил один из них в замочную скважину, но наткнулся на некую преграду, когда попытался провернуть ключ в замке.
Дверь не была заперта.
В том, что он не мог ее оставить открытой, уходя накануне, Када был уверен. Он отлично помнил, что дважды проверил, заперта ли она. С непривычной для себя резкостью он налег на дверь плечом и бросился к служившему сейфом металлическому шкафу.
Створки были распахнуты настежь, на левой болтался навесной замок. Ни разу за почти сорок лет работы в Сорбонне Альбер Када не покидал кабинета, оставив шкаф незапертым, и даже в мыслях не мог допустить, что забыл закрыть его накануне. Конечно, он часто бывал рассеянным, но только не тогда, когда дело касалось значимых для него вещей, а запирание шкафа всегда стояло на первом месте в списке забот.
Заглянув внутрь, он понял, что опасения оправдались.
Альбер Када мог смириться с тем, что его карьера погрязла в заурядности. Он мог молча сносить адресованные ему, с потерянным видом и в измятой рубашке бредущему по коридорам Сорбонны, презрительные взгляды коллег и кривые усмешки студентов. Но осознание того, что его лишили самого ценного достояния, единственного материального предмета, имевшего для него реальную ценность, было совершенно нестерпимым.
Он так долго убеждал себя в том, что в университете ему ничто не грозит, что пренебрег теми знамениями, которых со временем становилось все больше и больше. Он полагал, что Сорбонна являет собой гораздо более безопасное место, чем его крохотная двухкомнатная квартирка на улице Шерш-Миди, словно один лишь престиж этих мест мог служить неприступным психологическим барьером.
Он ошибся, и вся ответственность за пропажу лежала на нем самом. Не будь он таким высокомерным, подобного несчастья не произошло бы.
Все еще не в силах отдышаться, Альбер Када бросился к окну и распахнул его настежь. Несколько долгих секунд он не сводил глаз с купола часовни, под которой покоились бренные останки кардинала Ришелье. Внезапно путь, которым надлежало следовать, предстал перед ним во всем блеске своей очевидности.
Альбер Када, заведующий кафедрой средневековой философии Сорбонны, окажется достойным своих знаменитых предшественников, многие столетия назад установивших суровый и нерушимый моральный кодекс.
Он тотчас же ощутил глубокое облегчение, словно это решение представляло собой естественное продолжение всего его жизненного пути, с тех самых пор как в пятнадцатилетнем возрасте он впервые ощутил бесподобное ощущение духовной общности с Августином Блаженным. Он больше не чувствовал никакой горечи, разве что немного сожалел о том, что потерпел неудачу тогда, когда конец исканий был уже близок.
Сняв плащ, он тщательно его сложил и повесил на спинку стула. Затем крепче затянул узел галстука, тыльной стороной руки разгладил мнимую складку на пиджаке и смахнул с него крошечную, почти невидимую пылинку.
И лишь затем закрыл глаза и шагнул в пустоту.
Так, на глазах у сотни свидетелей, в ослепительных брызгах крови и мозгового вещества, закончилась на чистом плиточном покрытии двора Сорбонны жизнь Альбера Када.
Услышав звон колокольчика, сигнализировавшего о приходе в мастерскую клиента, Валентина Сави даже не подняла головы. Как ни в чем не бывало, она продолжала тереть пропитанной спиртом ваткой по плесени, которая придавала Мадонне, написанной в начале девятнадцатого века рукой, лишенной художественного таланта, сходство с мегерой.
По крайней мере, виновнику этого неудачного произведения хватило такта не расписываться в своем злодеянии. Естественно, владелец холста был убежден, что в его распоряжении оказался неизвестный шедевр. В разговоре с Валентиной он называл имена Давида и Делакруа. Возвращение к действительности обещало быть тяжелым. Эта пакость не стоила и ломаного гроша; вероятно, хозяину картины не удастся выручить за нее даже того, что он потратит на реставрацию.
В сущности, ее клиенты мало чем отличались друг от друга: все они переступали порог мастерской с надеждой во взгляде, прижимая к груди засаленную картину, которая десятилетиями возвышалась над камином какой-нибудь безвестной двоюродной бабки-провинциалки. Молча они сносили бесчисленные обеды с этой старой гарпией, лелея надежду на то, что однажды она завещает им свое сокровище. Неделю за неделей они ели одну и ту же тушеную говядину с овощами, вели одни и те же беседы, не сводя глаз с будущего наследства, воображая, какое великолепие скрывается за сделавшейся с годами непрозрачной политурой. Хорошая реставрация — и у них появится достаточно средств для покупки нового авто, а возможно, и для приобретения более просторного домика.
Когда долгожданный момент наступал, когда удавалось, похоронив старушенцию, опередить других наследников, они приступали к поискам реставратора, чьи расценки казались им пристойными — в конце концов, речь шла всего лишь о простой чистке, которую, запасшись определенной смелостью, старанием и растворителем, они могли бы осуществить и сами, — и приходили в мастерскую Валентины.
Вот почему, когда звякнул колокольчик, молодая женщина даже не соизволила поднять голову. Она надеялась, что столь явное пренебрежение отпугнет возможных клиентов и избавит ее от необходимости спасать от забвения очередное прегрешение перед искусством.
Когда лицо Мадонны предстало взору, Валентина с досадой констатировала, что ей, вероятно, следовало бы сохранить плесень. Вздохнув, она выбросила испачканную ватку в мусорную корзину и отодвинула картину как можно дальше от себя, в угол рабочего стола, который занимал практически всю площадь мастерской. Она умирала от желания вернуть несчастной человеческое лицо, но реставрировать — не значит улучшать. Этот принцип не допускает отступления даже в случаях столь безнадежных, как этот.
Ничуть не обескураженный безучастностью реставратора, посетитель по-прежнему держался у входной двери, замерев в выжидательной позиции.
Валентина бросила в его направлении равнодушный взгляд. Стоявший в дверях пожилой мужчина разительно отличался от ее обычных клиентов. Кремового цвета костюм-тройка выглядел так, словно был сшит на заказ на Сэвил-Роу лет сто назад. На голове у него была идеально подходящая к костюму панама, каких годов с пятидесятых не видели, наверное, даже в Гаване. В руке незнакомец держал портфель, кожа которого была усеяна мелкими трещинами, отлично сочетавшимися с густой сетью морщин, коими был испещрен его лоб.
«Иссохшая роза, забытая в стенном шкафу, — подумала Валентина, рассмотрев посетителя повнимательней, — деликатная, элегантная и восхитительно древняя. Как те старые букеты новобрачных, что находят иногда среди пыльного барахла».
Сопроводив свой жест вежливой улыбкой, незнакомец указал пальцем на стул, стоявший напротив молодой женщины, по другую сторону от груды кисточек и бутылок с химикатами, которыми был заставлен стол. Валентина кивнула, не попытавшись тем не менее скрыть своего безразличия.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии