Золотой утенок - Кондратий Жмуриков Страница 2

– Что ж это у вас мамаша такая беспокойная, нервная… В ее возрасте… – конец фразы застрял у водителя в горле, на него, не мигая, в упор смотрели глаза молодого человека. Взгляд этот не предвещал ничего хорошего. Водитель быстро сообразил, что скал лишнее, закашлялся и отвернулся.

Спустя полчаса такси остановилось у двухэтажного особнячка, смахивающего на мавзолей, казино и крепость одновременно. Пока женщина расплачивалась с водителем, Олег достал из багажника ее объемистые сумки. Он остановился перед двухметровыми железными воротами, выкрашенными в синий цвет. На воротах красовалась отполированная металлическая табличка: «Наталья Александровна Сидорова». Молодой человек о чем-то задумавшись, замер перед этими воротами. Виделось ли ему собственное имя на этой табличке или что-то другое, об этом мы можем только догадываться.

– Ну вот мы и дома, Олеженька, – раздался над его ухом голос Сидоровой, который вывел молодого человека из задумчивости.

– Ну, Наталья Александровна, вы сказали, что у вас «домик», я поверил, а у вас – хоромы, Тадж-Махал, какой-то, – произнес молодой человек.

Восхищение в его голосе было немного наигранным, но довольная женщина, не обратила на это никакого внимания.

– Ты еще внутри не был, у меня вся сантехника финская, мрамор, позолота… люстра хрустальная, из запасников пушкинского музея, – ответила Сидорова. – Сейчас сам увидишь, я только сигнализацию отключу.

Наталья Александровна достала связку ключей, открыла ворота, привстав на цыпочки, щелкнула тумблером, и двор осветился сотней лампочек. Олег внес чемоданы внутрь, оглядываясь по сторонам и высказывая вслух свое восхищение. Хотя, в те минуты, когда Наталья Александровна не могла видеть, на его лице появлялась саркастическая усмешка, придававшая некоторую хищность.

Дорожка, ведущая к дому, была выложена белым кафелем, в центре двора стояло сооружение, напоминающее фонтанчики в парках отдыха. Бетонный круг, выложенный морскими ракушками, в центре бронзовая уродливая рыбина, изо рта которой текла небольшая струйка воды, и рядом копия фигуры знаменитого писающего мальчика. Лицо копии почему-то смахивало на лицо самой Натальи Александровны, словно скульптор хотел подшутить над хозяйкой.

– Нравится? – деланно равнодушным тоном произнесла Сидорова, обращаясь к Олегу.

Молодой человек молча кивнул, он боялся раскрыть рот, чтобы не расхохотаться.

– Точная копия фонтана в… – женщина наморщила лоб, пытаясь вспомнить название города, где стоит такой же мальчуган, – …ладно, сейчас не вспомню, но я туда скульптора в командировку отправляла. Ладно, я тебя заболтала, поднимайся в дом.

Олег последовал за хозяйкой, которая уверенно цокала каблучками по кафелю дорожки.

– У меня домработница и повар, правда, они вернутся только послезавтра… Так что мы с тобой будем предоставлены сами себе, – «предоставлены сами себе» она подчеркнула особо. – Сейчас я покажу тебе твою комнату, заодно познакомишься с домом, – проговорила она, увлекая Олега по широкой лестнице. Сидорова распахивала дверь в каждую комнату, демонстрируя перед Олегом богатство обстановки.

Внутренне содержание дома соответствовало наружному. Все блестело, искрилось, сверкало, переливалось. На окнах висели бордовые бархатные (а может и под бархат?) портьеры, мебель в стиле рококо, ампир и прочей псевдостарины. Создавалось впечатление, что дом Натальи Александровны – запасник какого-то музея. Вдоль стен стояли разнообразные столы: консоли, столы-бюро с изогнутыми толстыми ножками, комодики, стулья с гобеленовой обивкой. Тут же стояла импортная стенка, полки которой были заставлены хрустальными вазами и всевозможными безделушками.

Каждый раз, останавливаясь перед дверью очередной комнаты, Наталья Александровна произносила:

– А тут у меня такой же интерьер, как у Н., Л., С., Г., Д., – каждый раз назывались имена известных и богатых в стране людей, создавалось впечатление, что хозяйка дома была с ними на короткой ноге.

Эти люди, конечно же не имели представления о существовании самой Натальи Александровны, все эти интерьеры, содранные с картинок всевозможных модных журналов от «Домашнего очага» до «Стильных интерьеров», отдаленно напоминали те – оригинальные, созданные лучшими, талантливыми декораторами и стилистами. Но Сидорова, равно как и соседки-подружки по Заполяновке, считала свои дома эталоном вкуса, изящества.

Наконец-то экскурсия завершилась, Наталья Александровна, распахнула дверь в одну из комнат:

– А это у меня гостевая. Вот тут ванная, туалет. Вот бар, телевизор, видео. Вот тут пижама, мне кажется, этот цвет тебе очень пойдет. А вот тут… дверь моей спальни, так что, если что понадобится, заходи. Мы с тобой всю ночь проговорили в поезде, сейчас еще так рано, постарайся заснуть. Хотя я, наверное, не смогу.

– Наталья Александровна, спасибо… – произнес Олег, в очередной раз покрываясь румянцем.

– Ну-ну, какие пустяки, – произнесла женщина, вынося из комнаты свою монументальную фигуру.

Олег прикрыл за ней дверь и вздохнул с облегчением:

– Убралась наконец, зараза.

Он разделся, прошел в ванную и принял душ. Следовало подготовиться ко второй части плана, менее приятной. Олег вздохнул, ну почему, деньги в основном, бывают у противных старух? Олег, обмотавшись огромным махровым полотенцем, вернулся в комнату, достал из бара бутылку, бокал и устроился в кресле, напротив окна, раздумывая о своем житье.

Почему так устроена жизнь? Только налаживается быт, обзаводишься полезными знакомствами, веселой компанией; в карманах начинают приятно похрустывать купюры и вдруг – бац! Трамвай идет в парк, попрошу граждан-пассажиров освободить салон.

Вот и в этот раз, все начиналось хорошо. Благодаря парочке необременительных трюков на грани законности, двум одновременным романам с пожилыми богатыми вдовушками, он, Олег Константинович Парамонов, жил в свое удовольствие, сорил деньгами, играл в казино, хорошо и сытно питался, любил женщин и играл в карты. И дернул же его черт, вляпаться в тот день сесть за карточный стол с известным всей Москве и ее окрестностям человеком, только вот ему, Олегу Константиновичу, поскольку тот «блистал» на столичных тусовках совсем недавно, человек этот был не знаком.

Наметанный взгляд Олега сразу уловил в толпе обычных посетителей казино «Русская рулетка» этого человека. Ничем не примечательный, с простоватой внешностью, грубоватыми манерами, мешковатой одеждой он напоминал командировочного, приехавшего из глухой провинции по казенным делам и случайно забредшего в столь злачное место. Внимание Олега привлекла тугая пачка банкнот, которая распирала потертый дерматиновый бумажник. Лох, которого необходимо раскрутить на бабки, – решил про себя Олег.

Олег, пришедший со своей спутницей, пятидесятилетней вдовой известного столичного стоматолога, с тоской наблюдал, как его дама проигрывает небольшие суммы. Цицилия Львовна ставила по одному-два жетона в разные сектора, с замиранием сердца следила за полетом шарика и взвизгивала от огорчения или удовольствия, в зависимости от того, что выпадало. Играть на свои Олег не хотел, а Цицилия сегодня желала играть сама.