Звездочет. Работа на холоде - Марина Барбышева Страница 2

«Это очень удобно, когда номер в торце, — думал Сергей, ловко перебираясь с подоконника на пожарную лестницу, — это очень хорошо, когда есть свой собственный выход…»

— Господин Чумаков! — громкий возмущенный бас ударил его словно деревянной скалкой по лбу, прервав развеселые мысли. Он вздрогнул от неожиданности и резко обернулся, едва не сорвавшись с тонкой металлической перекладины. Исполненный негодующего пафоса администратор гостиницы стоял в окне этажом выше и, оказывается, его поджидал.

— Доброе утро, — смущенно пробормотал Сергей, — а я вот… размяться решил.

— Учтите, молодой человек! — продолжал администратор басовито и грозно, с певучим чешским акцентом. — С этой лестницы уже падали дважды! Вы станете третьим!

— Если не заплачу, — хмыкнул Сергей себе под нос и уже громче добавил: — Да заплачу я! Заплачу! Завтра!

— Или послезавтра. Или через три дня! — продолжил за него администратор уже менее грозно. — Короче! Не оплатите завтра вечером, я вас выселю! И прекратите лазить от меня в окно! И вправду, не дай Бог, расшибетесь!

Все чехи, особенно в сфере обслуживания, еще с социалистических времен вполне сносно говорят по-русски. Это, конечно, очень хорошо и удобно. Но в данном случае Сергею это не нравилось, потому что иначе можно было бы изображать полное непонимание и лишь недоуменно разводить руками.

Сергей сделал смиренное лицо и спрыгнул с лестницы в траву, помахав администратору рукой. Тот укоризненно покачал головой и удалился с важностью гуся. Его искренне удивляла безответственность молодежи, но по доброте душевной он не являлся сторонником крайних мер. Может быть, еще потому, что его собственный сын был полным бездельником и шалопаем.

Староместская площадь, выглядевшая умытой и праздничной, сияла в лучах утреннего солнца. Остроконечные башенки Ратуши и Тынской церкви казались черными на фоне яркого неба. Голубели купола церкви святого Микулаша. Вокруг ходили небольшими группами туристы и отдыхающие, пожилые супружеские пары с восхищенными экзальтированными лицами, было много детей. Среди гуляющих легко угадывались русские.

Но русские Сергея не интересовали. Ему надо было кому-нибудь впарить яйцо, чтобы заплатить за гостиницу и устроить Лене праздник. Русские для этого не годились. Они наверняка скажут ему, что, мол, хорошо яичко к Пасочке, или просто открытым текстом пошлют далеко и надолго. Да и зачем им в Праге русский сувенир? Вот где-нибудь на Золотом Кольце… Сергею был нужен какой-нибудь глупый иностранец, который схавает все, что угодно, лишь бы этническое. Немец, к примеру. Или американец. Только не француз. Французы жадные.

Он присмотрелся к одиноко прогуливающемуся господину. Ничего особенного: панама, шорты, фотоаппарат на шее, очки. В руке барсетка. «Типичный бюргер», — фыркнул Сергей и направился к нему с приветливой радушной улыбкой.

Бюргер засуетился, забеспокоился, завертел во все стороны головой, будто любуясь роскошным архитектурным ансамблем. Он уже заметил Сергея, но все же делал вид, что совершенно не замечает его, а разглядывает памятник Яну Гусу. Ему явно, не нравился назойливый парень с непонятными намерениями. Напустив на себя надменный скучающий вид, он направился в сторону сувенирных лотков. Но молодой человек не отставал. Упрямый и крепкий, он подошел вплотную… Бюргер встревоженно оглянулся и обреченно повернулся к молодому человеку лицом.

Сергей приветливо поклонился и вытянул из кармана расписное деревянное яйцо.

— Рашн сувенир, а, мсье?.. Ве зар коллекшн! Ориджинал! Кул! Фью мани, мсье, и оно ваше.

Бюргер резко выдохнул и недовольно глянул из-под очков. Его умные сосредоточенные глаза смотрели недоверчиво и тревожно. Но вдруг он улыбнулся, снял с шеи фотоаппарат и протянул Сергею.

— Ду ю спик инглиш?

— Ду ю! Ду ю… — засмеялся Сергей.

— Битте… фото… шутинг!

— Да не пойму я тебя! — растерялся Сергей. — Сфотографировать, что ли?

— О'кей! О'кей! Шут ми! — закивал Бюргер, тыча пальцем себе в грудь, и сунул Сергею мелкую мятую купюру.

— Ладно… — Сергей неуверенно взял фотоаппарат и, пожав плечами, отошел на несколько метров, выбирая ракурс.

— Департ фезер! — махнул рукой Бюргер, подальше, мол, отойди!

— Отойду, отойду, — пробормотал Сергей, — понял. Не дурак.

Он сделал еще несколько шагов назад, глядя на бюргера в видоискатель. За его спиной возвышался памятник Яну Гусу, солнечные готические стены, сходящиеся в узкую улицу, по которой двигалась праздничная повозка. Запряженные в нее две белые лошадки синхронно покачивали симпатичными мордами. Справа в фокусе какой-то мужчина, мечтательно окидывая взорами площадь, записывал что-то в блокнот… «Два козла в одном кадре», — хмыкнул Сергей и сосредоточился на Бюргере, который вальяжно стоял в ожидании снимка, утопив руки в карманах широких коротких штанов. «А он вполне симпатичный, — отметил Сергей. — Не супермодель, конечно, но, похоже, из фитнес-клубов с соляриями не вылезает… и лицо такое… значительное… Зря только в коротких штанах ходит. Несолидно это… Как мальчик, ей-богу…» Краем глаза он увидел, как мечтатель поднял задумчивые глаза и поднес ручку к голове, вроде как за ухом почесать. Бюргер снова махнул рукой, давай, мол, быстрей…

— Сейчас, сейчас… вылетит птичка… — пробормотал Сергей и вдруг заметил, как нечто похожее на мушку впилось Бюргеру в шею. Тот смахнул ее, механически шлепнув по шее ладонью. Одновременно со шлепком щелкнул затвор фотоаппарата.

— Готово! — крикнул Сергей, опуская фотоаппарат.

Но с Бюргером происходило что-то странное. Он медленно оседал, будто бы из него выдернули позвоночник и все кости. Нелепо и вяло взмахнув руками, он опустился сперва на колени, потом начал заваливаться набок. В его глазах застыло изумление. Потом они поблекли и закрылись.

«Обморок? Сердечный приступ? — подумал Сергей. — Или… Я застрелил его из его же фотоаппарата… очень похоже… или… мечтатель в него, что ли, ручкой своей стрельнул? Ну и дела…»

Боковым зрением чуть правее он увидел мечтателя, который быстро сунул ручку в карман и юркнул в толпу туристов. На ум пришла странная догадка, высветившись в мыслях короткой вспышкой, моментальной фотографией. Стряхнув оцепенение, Сергей бросился к Бюргеру, едва не уронив дорогой тяжелый фотоаппарат.

Сергей успел подхватить его на руки, иначе он сильно ударился бы головой о брусчатку. Было непонятно, дышит ли он и жив ли он вообще! Аккуратно опустив его на мостовую, Сергей попытался нащупать яремную вену на шее, одновременно схватив за руку в поисках пульса. Расслабленная ладонь Бюргера раскрылась, и из нее выпала ампула с иглой, совсем крошечная, всего-то величиной с муху! На месте укола выступила капелька крови. Сергей зачем-то стер ее пальцем, но она проступила снова…

«Вот так мушка…» — подумал Сергей, ощутив неприятный холодок на затылке, который вдруг побежал вниз по шее и по спине. Под мышками сделалось мокро… Он неуверенно оглянулся в поисках помощи, но кроме любопытства и сочувствия на лицах окружающих, ничего не увидел.