Колыбельная для маньяка - Наталья Александрова Страница 2

– Зайка! – Виталик скроил губы в ухмылке. – И ты здесь?

Марина тогда еще усмехнулась про себя – Виталий если и узнал блондинку, то имя ее точно не вспомнил, сам же говорил как-то Марине, что зовет всех знакомых женщин зайками и кисами, чтобы не попасть впросак.

Блондинка, однако, ничуть не смутилась и решила добиться своего. На такие мелочи, как то, что Виталик приехал на дачу со своей девушкой, она принципиально не обращала внимания. Она липла к Виталику, усаживалась к нему на колени, визжала, щекотала за ушком, висла на шее и поглядывала на Марину хитро и нахально. Не то ей хотелось скандала с визгом и выдиранием волос, не то и правда запала она на Виталия – так или иначе, но девица нарывалась.

К тому времени все уже здорово налились горячительным, и мало кто обращал на наглую девку внимание. Марина перехватила только злорадный взгляд брюнетки в красном – так, мол, тебе и надо, овца безмозглая, с ней, с брюнеткой, такой номер бы у девки не прошел, она за своего бритого Васеньку кому хочешь глаза выцарапает.

Марине же было противно. Чтобы отвлечься, она стала помогать хозяйке дома. Гости насвинячили здорово, и Вера с ног сбилась, стараясь навести относительный порядок.

Сейчас Марина вспомнила сцену, которую застала полчаса назад, и чуть не заплакала. Ну за что, за что ей такое?

Она не искала Виталия, она зашла в дом, потому что Вера попросила принести чайник и сахарницу. Кое-кого из гостей срочно требовалось отпоить крепким кофе. Марина плохо ориентировалась в незнакомом доме, ну и открыла случайно не ту дверь…

Виталий пыхтел, взгромоздившись на ту кривоногую стерву, а она довольно повизгивала. Услышав скрип двери, он оглянулся, увидел застывшую на пороге Марину и нагло ухмыльнулся. Казалось, он ничуть не расстроился, что она застала его с девкой, даже получил от этого дополнительное удовольствие.

– Довольна? – процедил он сквозь зубы. – Сама виновата, нечего за мной следить! Ты мне пока что не жена, и нечего смотреть на меня как на свою собственность! С кем хочу – с тем и трахаюсь!

– Козел! – выпалила Марина, пятясь. – Урод тряпочный! Можешь делать что хочешь и с кем хочешь, но чтобы ко мне больше не подходил! Я немедленно ухожу!

– Да куда ты уйдешь пешком! – выдохнул он презрительно. – Никуда не денешься!

– Скатертью дорожка! – пискнула кривоногая каракатица ей вслед.

Марина швырнула в них первое, что попалось ей под руку (это оказался тот самый чайник), с грохотом захлопнула дверь и вылетела на крыльцо.

Вера увидела ее лицо и не стала задавать никаких вопросов, видно, все сообразила.

– Как отсюда можно добраться до города? – спросила ее Марина, кое-как справившись со своим голосом.

Вера посмотрела пристально и не стала ее отговаривать, поняла, что это бесполезно, проводила до калитки, показала дорогу, которая ведет прямо к шоссе, где можно сесть на рейсовый автобус.

– Автобус скоро будет, можно срезать дорогу через лесок, так выйдет еще быстрее. Поторопись, успеешь!

Было еще светло, и Марина, поборов желание проколоть на прощание шины у Виталькиного автомобиля, зашагала по дороге, не оглядываясь и стараясь ни о чем не думать.

С каждым шагом ей становилось не то чтобы легче, но как-то свободнее. Может, оно и к лучшему, что Виталька так распоясался, теперь уж она окончательно и бесповоротно пошлет его куда подальше.

Марина вспомнила, как ее трясло в ресторане, когда он долго ковыряется в зубах, а потом рассматривает то, что осталось на зубочистке, и вздохнула радостно. Уж этого-то она точно никогда больше не увидит!

От дороги отходила та самая тропинка, про которую говорила Вера, и Марина свернула на нее.

И вот теперь она идет через лес в сгущающихся сумерках, и тропинке все не видно конца.

Только что вокруг был редкий, симпатичный пригородный лесок – а теперь он стал густым, темным и угрожающим. То ли она сбилась с дороги, то ли сумерки так преображают окружающее… и ни души, ни души вокруг!

Ничего страшного, внушала себе Марина, еще несколько минут – и она выйдет на шоссе, а там – автобусная остановка, автобус подойдет почти сразу, и совсем скоро она уже будет дома… да и чего она так испугалась? Это же не настоящий дикий лес, а всего лишь небольшая рощица! Самый опасный зверь, с которым здесь можно столкнуться, – это кот, отправившийся на ночную охоту…

Но память услужливо вызвала в голове сегодняшний ночной кошмар – как бежит она по темному лесу и огромные ели стараются схватить ее колючими лапами. Стало еще хуже.

Кусты справа от дороги зашевелились.

Марина испуганно оглянулась… и едва не потеряла сознание от страха: среди раздвинувшихся ветвей она увидела человеческое лицо… Человеческое ли? Толстые вывернутые губы, заплывшие глаза, густая клочковатая борода, свалявшиеся как войлок грязные волосы… Одето это страшилище было в какую-то драную хламиду – не то халат, не то пальто.

Страшный человек выбрался на тропинку, протянул к Марине толстую руку с короткими кривыми пальцами и грязными обломанными ногтями и прохрипел:

– С-стой!

Марина вскрикнула, метнулась в сторону, увернулась от жуткого урода и побежала, понеслась вперед, как заяц.

А он бежал за ней, тяжело топая, и кричал страшным, хриплым, угрожающим голосом:

– С-стой! Не-не-не ходи! Пос-с-той! Н-не ходи туда!

– Да, так я тебя и послушала! – пробормотала Марина, перепрыгивая через толстую корягу. – Ищи другую дуру!

Преследователь казался неуклюжим и тяжеловесным, тем не менее он бежал удивительно быстро, и расстояние между ними неумолимо сокращалось. Марина слышала совсем близко его тяжелое дыхание, еще немного – и он схватит ее…

О том, что за этим последует, не хотелось думать. Ужас накатывал на нее мутной волной. Ноги подкашивались, руки дрожали. И вот он настиг ее и схватил за руку. Другой рукой Марина толкнула его в грудь, ветхая ткань треснула, и Марина увидела красные полосы на голой груди. Он выпустил ее руку и прикрыл рукой грудь, стараясь запахнуть свою хламиду.

Теперь Марина побежала еще быстрее, из последних сил. В левом боку кололо, перед глазами поплыли цветные пятна…

Она дала себе слово, что, если уцелеет, если убежит от этого зверя в человеческом облике, больше никогда, никогда не поедет за город в незнакомый дом! Если только уцелеет, она будет ходить с мамой к родственникам и целыми вечерами пить чай с баранками и вишневым вареньем.

Вдруг за спиной Марины раздался странный шум, она оглянулась и увидела, что ее преследователь зацепился ногой за ту самую корягу, споткнулся и упал. Он тут же поднялся на четвереньки, протянул вперед руку и снова тоскливо, хрипло выкрикнул:

– Н-не ходи!

– Ага, сейчас! – выдохнула она, чуть снизив темп.

Сердце колотилось, ноги подкашивались, но у нее появилась надежда.