Забыть и выжить - Фридрих Незнанский Страница 2

Будет, конечно, жаль, если пройдет второй вариант, потому что денежное обеспечение операции «Конец света», как обозначил ее сам же заказчик, а также очень приличный гонорар за посредничество и надзор за операцией обещали куратору серьезно поправить его финансовое положение. Оно ухудшилось в последнее время, когда стало поступать мало заказов, точнее, мало значительных, в основном по мелочам, по той причине, что развелось слишком много «специалистов» в этой области и конкуренция, которой прежде не было, резко возросла. Куратор начал все больше разочаровываться в своей работе. Чаще стали вспоминаться прежние, светлые дни, когда в голову не приходило задуматься о перспективах — настолько ясными они представлялись. Но жизнь сразу, причем резко, осложнилась после того, как пришлось ему покинуть стены родной «конторы». Это хорошо еще, что бывшие «коллеги» обошлись только его увольнением, могли ведь, кабы не пресловутая «честь мундира», и приличный срок добавить. По скромно звучащей статье Уголовного кодекса «за превышение должностных полномочий», как стало теперь модно выражаться, ибо избавиться от этих «превышений» еще нигде и никому не удавалось, ни в одной уважающей себя «конторе», а при большом желании подвести под данную статью можно в принципе что угодно, практически любое преступление.

Однако он выстоял, нашел свою нишу, и эта ниша хорошо кормила его, одевала и обувала, а кроме всего прочего, доставляла массу изысканных удовольствий, которые перешагнувшему полувековой рубеж, далеко не красивому мужчине были бы попросту недоступны. Как недоступна, к примеру, обыкновенному, вокзальному бомжу какая-нибудь особо яркая и эффектная московская эстрадная дива типа Лолиты. Хотя, может быть, взят и не самый удачный пример.

В общем, сделал вывод куратор, чтобы не разрывать контракт и не рисковать лишний раз собственной головой — кто его знает, что на уме у этого заказчика?! — придется срочно выходить на Спайдера. И еще неизвестно, как он встретит окончательное решение заказчика — наглое и оскорбительное в своей основе…

Куратор зашел на сайт антикварной мебели и повесил объявление: «Срочно продаются части гостиного гарнитура 50-х годов производства „Мосмебель“. Звонить с 17 до 19 по вторникам…» — добавил куратор, назвав сегодняшний день, и написал номер своего мобильника. Теперь оставалось ждать отклика.

«Белый паук» позвонил ровно в 17:00. Спросил: «Какие проблемы?»

Куратор сдержанно сообщил о том, что условия договора, касающиеся выплаты гонорара, по указанию заказчика меняются. Предлагается проплата сразу по завершении сделки. Спайдер ответил, что ничего не понимает, ибо пятьдесят процентов предоплаты только что получил. А для окончательного расчета по гонорару он представит номер своего счета в другом банке — сразу после исполнения заказа.

— Да-а?!

Поистине глупый вопрос. Но это было все, на что оказался способным куратор, после чего их краткий разговор немедленно прекратился по инициативе, разумеется, исполнителя. На его мобильник, как прекрасно понимал куратор, теперь можно было даже и не пытаться дозваниваться. Наверняка телефонная трубка уже уничтожена. Ну что ж, такова манера вести переговоры у этого Уайта Спайдера. Потому он и неуловим до сих пор…

Странно, подумал куратор, зачем нужно было заказчику ломать комедию с гонораром? Скандалить, крик поднимать, угрожать? А может, все это — никакие не эмоции, а всего лишь подготовка кардинального решения вопроса? Мелькнула мысль, что заказчик и в самом деле мог попытаться собственными силами засечь каким-нибудь образом исполнителя, не подключая к этому процессу куратора. И что же дальше? Не указывает ли это обстоятельство на то, что заказчик уже принял решение избавиться от них обоих? Такую ситуацию следовало основательно обдумать, пока… да, пока еще имеется время…

Александр Борисович Турецкий волею судьбы и собственного неуступчивого и упрямого характера оказался в этом приморском, южном городе по двум причинам.

Первая — осточертела цивилизация. В это широкое понятие у него входили последовательно: родной дом и жена с ее юридически-музыкальными склонностями и морально-нравственными бросками из стороны в сторону, далее — Генеральная прокуратура, юриспруденция, лучший друг Костя Меркулов, освободивший его от этой рутины, сыскное агентство «Глория», потерявшее свое лицо после гибели Дениса, а также благодаря вмешательству в ее деятельность того же Меркулова и вынутого им из глубин пьянства и забвения Антона Плетнева… Ну в связи с последним, если быть честным перед собой, то у Константина Дмитриевича, пожалуй, меньше вины, чем у самого Александра Борисовича. Именно Турецкий вспомнил об этом, им же и загнанном в психушку, бывшем спецназовце ГРУ и напомнил Косте. Это когда расследовалось дело о террористе. Так что неизвестно, чьей теперь вины больше в том, что Ирина Генриховна, благоверная доселе супруга бывшего «важняка» и первого помощника генерального прокурора, приняв непосредственное участие в устройстве судьбы девятилетнего Васи, сына Антона, слишком увлеклась нюансами в области психологии, которые и привели ее в конечном счете в постель папаши этого Васи. Короче говоря, слишком много скопилось минусов… И все они сошлись одновременно, в одном месте и в таком количестве, что о каком-то даже намеке на плюс и думать не приходилось.

Ну а во-вторых, именно в этом городе проживала последняя на сегодняшний день, и вообще в жизни, родственница Александра Борисовича, двоюродная его тетка Валентина Денисовна, которую он не видел как минимум полтора десятка лет. С тех самых, можно сказать, пор, как все в России пошло наперекосяк. Когда все решительно отменили, но ничего дельного не дали взамен, кроме кривобокой свободы, лжи и нищеты. Словом, если что и осталось в душе Турецкого из воспоминаний о тете Вале, которая и была-то старше его всего лет на пять, на семь, то все это осталось в той, далекой, совсем другой жизни. В жизни, которая была родом из Советского Союза и гордилась своей вовсе, слава богу, не дворянской родословной.

Можно еще добавить, что и сам Александр Борисович прибыл к тетке не от хорошей жизни. Нет, не добавить, а уточнить, ибо его настроение полностью соответствовало сути вещей. А вещей при нем, собственно, и не было. Так, кошкины слезы. Поэтому и торопиться было особенно-то и некуда.

Следовало бы добавить, что события предыдущего вечера в кубанской казацкой станице, где судьба малость повалтузила Александра Борисовича, оставили на его физиономии вполне зримые и физически ощутимые следы — в виде хорошего внутреннего кровоподтека под левым глазом — результат соприкосновения его лица с кулаком правой руки противника — и содранной кожи на правой скуле, что соответствовало аналогичному действию чужой левой руки. Ничего страшного, такое и прежде случалось, не всякий удар удавалось ловко отразить Турецкому, хоть и очень старался. Все-таки пять десятков — это приличный возраст для драчуна. Но прежде, при обмене подобными любезностями, постоянно державший себя в спортивной форме «важняк» действовал более споро. А теперь, естественно, влияла недавняя контузия, следы которой он еще ощущал, мелкие ранения, да и вообще угнетенное моральное состояние души.

Поезд, на котором прибыл в город Александр Борисович, пришел поздно вечером. И, кажется, он был тем последним, который подкатил к вокзалу, когда еще и на перронах, и на улицах горели яркие фонари. Следующие составы останавливались вдали от вокзала из-за отсутствия в проводах электротока, уже в полной темноте южной ночи. И подтаскивали их к перронам тепловозы, но позже, утром. А ко всему прочему, и небо оказалось безлунным. Хоть и звездным.