Водоворот чужих желаний - Елена Михалкова Страница 2

– Ты узнал, кто их убил?

– Да. Узнал.

Банду налетчиков взяли три месяца спустя. Двоих убили приперестрелке, третий пытался сбежать, но врезался в бетонное ограждение искончался, когда его везли в машине «Скорой помощи».

– Я был уверен, что все они мертвы. – Макарпосмотрел на Бабкина первый раз за все время своего рассказа. – Теперь язнаю, что это не так. Может быть, я ошибся в чем-то еще? Если они оставилиодного свидетеля в живых, убив второго, может, это был вовсе не свидетель?

– Надо встретиться с корреспондентом, выяснить, покаким адресам брали интервью, – сказал Сергей, вставая и выливая остывшийкофе Илюшина в раковину.

Он хотел добавить что-нибудь, что хоть немного успокоило быМакара, но не смог. Он никогда не умел подбирать правильные утешительные словав трудных ситуациях.

– Я тебе еще кофе сварю, – буркнул Сергей. –А ты пока позвони на тот телеканал, по которому шли новости.

* * *

Лампочка в подъезде погасла неожиданно и бесшумно, словно нанее набросили черную тряпку. Катя встала, как вкопанная, затаив дыхание. Глазане успели привыкнуть к темноте, и, компенсируя временную слепоту, с удвоеннойсилой заработали обоняние и слух. В нос ударили машинный запах лифта и кислаявонь мусоропровода в закутке возле первой квартиры. Одновременно она услышалавизгливые голоса в соседней квартире, приглушенный плач ребенка… И скрип двери,открывшейся за ее спиной. Резко потянуло сквозняком, и Катя обернулась,прищурившись.

Кто-то тяжелый, шумно дышащий неторопливо вошел в подъезд и,не остановившись ни на секунду, направился к лифту. Либо он был здесь своим,либо видел в темноте – в отличие от Кати, которая без света ощущала себя слепымкотенком. Вошедший поднялся по ступенькам, остановился в пяти шагах от девушкии отчетливо хмыкнул.

«Маньяк, – с тоскливым страхом подумала Катя. –Господи, закричать, что ли? Так ведь не выйдет никто…»

– Здравствуйте, – сказала она в темноту. – Выне могли бы вызвать лифт?

– А-а-а, – проскрипели в ответ, – сама-то невидишь, да? Я-то уж привыкла, что как ни войдешь – все темнотища. Ох, поганцы,сколько раз говорено – вставьте нормальную лампочку…

Женщина безошибочно стукнула по невидимой кнопке, и где-тонаверху вздрогнул и поехал лифт. Когда двери открылись, выпуская свет, Катяувидела полную одышливую соседку с пятого этажа – пожилую, неопрятную.

– Заходи, заходи, – недовольно сказала та. –Чего стоишь-то?

Катя зашла, затащила сумки. И почувствовала странноеоблегчение, когда двери закрылись, отсекая от нее первый этаж, которого онапочему-то боялась с тех пор, как переехала в этот проклятый дом.

Дверь в квартиру открыла недовольная полусонная Седа, откоторой пахло сладковатыми дешевыми духами.

– Не стой, заходи, – сказала она, не делая нималейшей попытки помочь Кате с сумками. – Чего так поздно-то? Артур ужеспать лег.

Катя хотела было ответить, что на нее свалилось многозаказов, и заметить, что воспитанные люди сначала здороваются, а потом ужезадают вопросы, и еще попросить Седу перестать, наконец, душиться этойневыносимой мерзостью… Но промолчала, потому что сестра мужа уже шла покоридору, виляя бедрами в спортивных штанах.

– Катерина пришла? – донесся с кухни сочный голосДианы Арутюновны, и Катя подумала, что та опять курила в форточку, хотя онамного раз просила свекровь не делать этого. – Что-то припоздниласьсегодня…

В ответ раздался смешок Седы и тихое бормотание женщин. Катястащила сапоги, бросила взгляд на натекшую с них грязную лужу и опустилась натабуретку, борясь с желанием закрыть глаза и уснуть прямо здесь, в прихожей.

– Добрый вечер, Катенька! – Свекровь выплыла вкоридор, солнечно улыбаясь. – Артурчик уже спит, что-то устал он сегодня.

– Добрый вечер.

– Ой, грязи-то сколько! – свекровь заметиларасплывающуюся на полу возле Катиных сапог лужу. – Сейчас тряпку принесу.Дом, Катенька, должен быть чистым, меня этому еще бабушка учила! Самое важное вдоме – чистота!

Катя покорно кивнула. Она никогда не видела бабушку своейсвекрови, но от всей души ненавидела эту почтенную особу. Судя по рассказамДианы Арутюновны, при жизни старушка только и делала, что поучала внучку полюбому поводу. Разнообразием в поучениях бабушка не отличалась, а потому кконцу первого года знакомства с Артуром Катя знала, что самое важное в доме –это чистота, сытный ужин и довольный муж, опрятные вещи, вымытые окна… Стоилосвекрови заметить что-то, нарушавшее ее представление о прекрасном, как тут жевсплывал призрак ее бабушки с наставлениями о том, что самое важное в доме –это… «Нужное подставить», – говорила в таких случаях Катя. Про себя,естественно.

– Вот тебе тряпочка, Катенька, – промурлыкаласвекровь, и к табуретке спланировала половая тряпка. – Не буду мешать.

И удалилась, шурша шелковым подолом.

Час спустя в квартире спали все, кроме Кати. ДианаАрутюновна с дочерью храпели так, что было слышно из-за закрытой двери. Артурнегромко посапывал в спальне. Катя зашла к мужу в комнату, включила ночник,постояла, глядя на его безмятежное лицо. Спит. Как там сказала ДианаАрутюновна? «Устал сегодня». Разумеется. Ничего не делал и очень устал.

– Устал, значит, – повторила Катя шепотом,сдерживая желание рявкнуть на всю квартиру и разбудить Артура.

Нет, рявкать нельзя. Один раз соседи уже пригрозили, чтовызовут милицию – это случилось после скандала свекрови с Седой. Тогда угрозаподействовала на обеих женщин как ушат холодной воды, да и Артур высказал имвсе, что думает, не стесняясь в выражениях. Нельзя им привлекать к себевнимание, никак нельзя! Появится милиция – и пиши пропало, придется искатьсъемную квартиру, а где ее найдешь с их-то средствами…

«Так что, милая, никакого рявканья. Радуйся, что есть времяпосидеть в тишине».

Катя прошла на кухню, уселась на облезлый подоконник. Изпяти фонарей во дворе горел лишь один, и снежинки мелькали в желтом круге.«Завтра опять будет слякотно. Ноги в тонких сапогах уже сейчас мерзнут, а ведьеще только конец ноября. Что же мы будем делать зимой?»

Этим вопросом Катя задавалась уже третью неделю, и он сталпостоянным рефреном. «Что же мы будем делать зимой?» – спрашивала она у себя полюбому поводу, хотя, откровенно говоря, местоимение «мы» было в этом вопросенеуместным. Сейчас, сидя на холодном подоконнике в кухне чужой квартиры иприслушиваясь к похрапыванию трех людей в соседних комнатах, она окончательнопоняла, что вопрос должен звучать иначе: «Что Я буду делать зимой?» Потому чторассчитывать на то, что Артур, его мать и сестра станут помогать ей, неприходилось. Тем более они и так считали, что помогают достаточно – например,Диана Арутюновна готовила ужины, а Седа – обеды. В общем, вносили свой вклад вих совместное выживание.