Подозрение - Ирина Сафина Страница 2

— Нет, Нина, шеф не причем. Просто, я снова одна. Я…

Нина не дослушала.

— Сонечка, не переживай, — затараторила она. — Подумаешь, ушел! Видали мы таких! Кобели они все, и дураки. Счастья своего не замечают. А что случилось?

Нина принялась гладить Сонину руку, а Соня смотрела на ее толстые пальцы, унизанные массивными золотыми кольцами, и думала: «Интересно, она на самом деле переживает за меня или сейчас побежит рассказывать обо мне гадости?».

Не исключая последнего, Соня решила уточнить:

— Не он ушел — я ушла. Застала его с девицей. Перевернула ей на голову кастрюлю с гуляшем и ушла, — сказала Соня, а про себя подумала: «Вот теперь информация будет полной».

Не веря свалившемуся на нее счастью узнать эту потрясающую новость первой, Нина аж поперхнулась.

— Да ты что?! — выдохнула она, когда откашлялась. — Сонечка, ты молодец! Умница! Можно я девчонкам расскажу о твоем подвиге?

— Подвиге? — Соня усмехнулась. — Расскажи.

— Подвиге, подвиге! Мы тебе медаль нарисуем, обещаю!

Нина проворно подскочила и, колыхнув объемным телом, выбежала из кабинета.

Дверь за собой Нина не закрыла. Впрочем, как всегда. Соня бросила тоскливый взгляд на договор, но работать желания не было, и она принялась наблюдать за директором. Благодаря расположению кабинетов, делать это было совсем не трудно.

Планировка здания была такова: с улицы посетители попадали в торговый зал магазина, принадлежащего фирме. Слева и справа от торгового зала, симметрично друг другу, отходили два коридора. Правый вел к кабинетам менеджеров и сетевого администратора. Там же находились складские помещения, туалеты и черный ход. Пройдя по левому коридору, можно было попасть в бухгалтерию, к экономисту и, наконец, в приемную.

Приемную перегораживал широкий стол секретаря с высокой стойкой перед ним. Если посетитель стоял перед стойкой, то справа от себя он видел дверь, ведущую в кабинет Сони, а слева — в кабинет директора. Двери располагались точно напротив друг друга, и ели обе были открыты, то сидя за столом в одном кабинете, можно было видеть почти все, что происходит в другом.

Соня минут пять наблюдала за Олегом Игоревичем. Он читал какие-то бумаги и периодически морщился. Язва давала о себе знать. Соня отметила, что за пару последних месяцев Олег Игоревич сильно осунулся, постарел. Может, прогрессировала болезнь, может, одолевали личные проблемы, но выглядеть он стал неважно. Вокруг рта, глаз пролегли глубокие морщины. Кононов и раньше не мог похвастаться здоровым цветом кожи, но теперь она приобрела болезненный землисто-серый оттенок.

Олег Игоревич отложил бумаги, поднял телефонную трубку.

— Зайди, — приказал он кому-то.

Минут через пять в приемную вошел Николай Торопов — сетевой администратор. Сутулый застенчивый парень лет двадцати пяти. Его, как говорила Нина, «всегда давно не стриженные» рыжие волосы залихватски торчали в разные стороны, совершенно не соответствуя робкому нраву хозяина. Николай старался передвигаться по офису мелкими перебежками, прижимаясь к стенам и прячась от назойливых глаз. Любой знак внимания, особенно со стороны женщин, отражался пунцовым румянцем на веснушчатых щеках.

«Хороший парень, но так до старости в девках и просидит, — подумала Соня и улыбнулась. — Нет, не просто в девках, а в виртуальных».

За неимением более приятного занятия в реальном мире, Николай просиживал на рабочем месте до глубокой ночи, гуляя по всемирной паутине. Сторожа жаловались директору, что не могли выгнать Торопова из офиса даже после полуночи.

Торопов встал перед директором навытяжку.

— Я не верю! Этого не может быть, ты ошибся! — гаркнул Олег Игоревич.

От грозного окрика Торопов пошатнулся, но не отступил.

Соня с удивлением посмотрела на шефа. Олег Игоревич любил порядок и дисциплину, был строг, но при этом никогда не повышал голос. Максимум, как он мог выразить свое недовольство — это добавить в интонацию с полкилограмма льда. Но чтобы кричать… за восемь лет работы в фирме, Соня не слышала подобного ни разу.

Торопов что-то бормотал. Соня не могла разобрать слов. Она наблюдала за выражением лица Кононова. Он морщился, будто от сильной боли, тер пальцами виски.

— Прости, — устало произнес Олег Игоревич, — ты прав. Я это понял еще по тем бумагам, которые ты дал мне вчера. Но не захотел поверить. Подумать только, он предал меня! Мой лучший друг — вор! Я доверял ему, как брату, а он предал меня! Ладно, Коля, ты свою работу сделал, иди…

Кононов откинулся на спинку стула, обмяк, будто силы покинули его.

Торопов вышел в приемную и остановился. Соне показалось, что Торопов не все доложил директору, а теперь решает дилемму: продолжить разговор или нет. Торопов топтался на месте, не осмеливаясь сделать шаг в какую либо одну сторону.

На мгновение взгляды Сони и Кононова встретились. Даже на расстоянии Соня видела, сколько отчаяния отражалось в них! Предательство… Она знала, как это больно.

— Софья Андреевна, вы договор с Легатом уже передали Тамаре? — прокричал со своего места Кононов.

— Еще нет, — ответила Соня, краснея, — но к концу дня обязательно передам!

Торопов встрепенулся и пулей вылетел из приемной.

К удивлению Сони, Кононов встал и направился к ней. Подошел к столу, посмотрел на отложенный в сторону договор, на котором еще не было ни одной карандашной пометки, но замечания не сделал.

— Софья Андреевна, помните, некоторое время назад я дал вам конверт и просил положить его в надежное место?

— Да…

Кононов кивнул.

— Хорошо. Не забывайте о нем. Если со мной что-нибудь случится, вскройте конверт. Без свидетелей. Потом вы поймете, что делать дальше.

— Но…

— Нет, ничего не спрашивайте, — Кононов прижал палец к губам. — Может быть, это и не понадобится. Пусть конверт пока побудет у вас. Если я передумаю, то заберу его.

Кононов ушел, а Соня смотрела ему вслед, открыв рот. Она солгала начальнику, что помнит про конверт, об этом эпизоде Соня забыла в тот же день! Она не придала ему значения…

Перед восьмым марта Кононов зашел в кабинет Сони и положил на стол большой белый конверт, в каких обычно отправляют деловую корреспонденцию формата А4.

«У вас сейф закрывается?» — спросил Кононов.

Соня подтвердила, что да, закрывается.

«Положите это к себе. В нем важный документ, а в моем сейфе вечный бардак, не хочу, чтобы он затерялся».

Бардак и Кононов — понятия несовместимые. Соня удивилась такому нелепому оправданию, но задавать вопросы не стала. Мало ли по какой причине директор не хочет держать документы в своем кабинете? На то он и директор, чтобы иметь право на причуды. Под пристальным взглядом Кононова Соня спрятала конверт в сейф, под стопку бумаг, и в тот же день забыла о нем.