Поцелуй дочери канонира - Рут Ренделл Страница 2

В руке у человека был пистолет. Ровным гнусавым голосом он произнес:

— Делайте, что говорят, и с вами ничего не случится!

Второй — тот был совсем мальчишка — прошел в конец барьера из блестящих столбиков и синих шнуров, к кассирам. Одно окошко справа, одно слева, Шэрон Фрэзер и Рам Гопал. Вместе с остальными Мартин стоял слева, прижавшись спиной к стене. Тут были все посетители банка, все под прицелом у старшего грабителя.

Мартин был почти уверен, что у младшего в руке, затянутой в перчатку, — не настоящий пистолет, а игрушка. Даже не модель, какая сейчас лежит в его собственном кармане, а просто игрушка.

Парень выглядел совсем юным — лет семнадцать-восемнадцать, хотя Мартин понимал, что, пусть он сам и не старик, но уже слишком пожилой, чтобы отличить восемнадцатилетнего от двадцатичетырехлетнего.

Он старался запомнить каждую деталь в облике мальчишки и подумать не мог, что все, что ему удастся запомнить, пропадет впустую. Второго он тоже постарался рассмотреть. У парня на лице была какая-то странная сыпь или пятна — прежде Мартин не встречал ничего похожего. Мужчина был темноволос, с татуировками на руках, перчаток на нем не было.

Его пистолет тоже мог быть имитацией. Определить невозможно. Глядя на мальчишку, Мартин думал о своем сыне, который лишь немного младше. Не замыслил ли Кевин что-то в таком же духе?

Мартин опустил руку в карман и, заметив, что грабитель остановил на нем взгляд, отнял ее от рукоятки и сцепил руки перед собой.

Молодой что-то сказал кассирше Шэрон Фрэзер, но слов Мартин не расслышал.

В банке должна быть тревожная кнопка. Мартин подумал, что не представляет, как она устроена. Может, ее нажимают ногой. Может, тревожная сирена вот сейчас раздалась в полицейском участке.

Ему не пришло в голову изучить внешность тех, кто вместе с ним оказался у стены и ежился под дулом пистолета. Впрочем, если бы такая мысль и пришла, это уже ничего бы не изменило.

Об остальных он мог бы только сказать, что среди них не было ни стариков, ни детей, кроме младенца, который висел у матери на груди в «кенгуру». Для него они были будто тени, безымянные и безликие «окружающие». В его груди росла решимость действовать — сделать хоть что-нибудь.

Его охватило негодование. Он всегда переживал такое, столкнувшись с преступлением или преступным намерением. Как они смеют? Кем себя возомнили? По какому надуманному праву пришли сюда взять то, что им не принадлежит? Такое же чувство рождалось в нем, когда он узнавал, что одна страна напала на другую. Как можно допускать такую дикость?

Девушка-кассир отдавала грабителю деньги. Рам Гопал, похоже, не мог нажать тревожную кнопку. Не то окаменев от ужаса, не то в полной невозмутимости Рам во все глаза смотрел, как Шэрон в своей кабинке нажимает кнопки автомата, который выбрасывает упакованные пачки пятидесяти- и стофунтовых банкнот. Холодным взглядом он провожал пачку за пачкой — те ныряли в железный поддон и переходили под стеклянной перегородкой в жадные руки грабителя в перчатках. Парень левой рукой выгребал деньги из приемника и бросал в холщовую сумку, привязанную на поясе. Шэрон Фрэзер все время оставалась на мушке его пистолета — игрушечного пистолета.

Остальных, включая Рама Гопала, держал под прицелом старший грабитель — он занял выгодную позицию. Помещение было небольшое, и заложники жались друг к другу. До Мартина доносились тихие вздохи и слабые всхлипы — среди них плакала женщина.

Его ярость грозила вот-вот вырваться на свободу. Но не сейчас, еще не время! Если бы британским полицейским разрешалось носить оружие, он, пожалуй, теперь был бы достаточно знаком с ним, чтобы отличить настоящий пистолет от игрушки.

Молодой грабитель тем временем перешел к другому окошку и встал перед Гопалом. Юная толстушка Шэрон Фрэзер, дочь школьной подруги жены Мартина, сидела, сжав кулаки, вонзаясь красными ногтями в собственные ладони. Рам Гопал уже совал пачки банкнот в окошко. Почти закончилось. Через секунду все это будет в прошлом, и он, Мартин, так ничего и не сделает.

Он видел, как старший — темный коренастый мужчина — отступил к двери, но это мало что меняло: все по-прежнему оставались у него на мушке.

Мартин сунул руку в карман и нащупал тяжелый револьвер Кевина. Грабитель заметил это, но не отреагировал — ему нужно было открыть путь к бегству, отодвинуть засовы, отворить дверь.

В пистолете Кевина Мартин легко распознал имитацию. И теперь если не опыт, то наблюдательность и рассуждение подсказали ему, что пистолет юного грабителя — тоже ненастоящий. Настенные часы за спиной налетчика показывали 9-42. Как быстро все произошло… Всего полчаса назад он был в мастерской. Сорок минут назад отобрал у Кевина найденный в портфеле револьвер.

Он выхватил его и закричал:

— Бросай оружие!

Человек у двери лишь на мгновение отвернулся сдвинуть засов. Он пятился, держа оружие двумя руками, как гангстеры в кино. Молодой принял последнюю пачку денег и бросил в сумку.

— Бросай оружие! — повторил Мартин. Медленно повернув голову, мальчишка посмотрел на него. У одной из женщин вырвался придушенный всхлип.

Пистолетик в руке мальчишки, казалось, задрожал. Мартин слышал, как внешняя дверь грохнула о стену. Он не видел, как убегал грабитель с настоящим пистолетом, но знал — тот исчез. По залу пробежал сквозняк. Хлопнула стеклянная дверь.

Мальчишка остановил на Мартине отстраненный и пустой, возможно, затуманенный наркотиком взгляд, держа пистолет так, будто вот-вот собирается уронить, будто испытывает, сколько тот удержится на кончике пальца.

Стеклянная дверь распахнулась — кто-то вошел.

— Назад! — заорал Мартин. — Вызовите полицию! Здесь ограбление!

И шагнул вперед, навстречу парню. Теперь все будет просто, все уже просто, настоящая опасность миновала. Он держал мальчишку на мушке, и тот дрожал.

«Я справлюсь! — думал Мартин. — Господи, в одиночку!»

Мальчишка нажал на спуск и выстрелил ему в сердце.

Мартин упал. Он не переломился пополам, а просто осел на подогнувшихся ногах. На губах показалась кровь. Он не издал ни звука, кроме какого-то слабого покашливания. Тело, будто в замедленном кино, содрогалось, руки хватали воздух, но движения их были слабыми и плавными, постепенно жизнь в нем угасла, и в полной неподвижности он лежал, уставив невидящий взгляд в сводчатый потолок банка.

Миг стояла тишина, а потом люди заголосили все разом.

Умирающего окружили. Из задней комнаты выбежал менеджер Брайан Принс и с ним еще несколько человек. Рам Гопал уже звонил по телефону. Женщина с «кенгуру» завизжала, запричитала и, обхватив двумя руками своего ребенка, с силой прижала его маленькое тельце к себе. Младенец завопил душераздирающе тоскливо.

Шэрон Фрэзер, знавшая Мартина, выбежала в зал и опустилась на колени возле тела, в слезах ломая руки и взывая о справедливости и возмездии: