Пока не зазвонил телефон - Оксана Обухова Страница 2

Дела о гибели трех девушек объединили в одно производство и передали коллеге Мартынову, лихо работающему по серийщикам.

Стас тогда, надо заметить, слегка обиделся. Но на нем висело несколько серьезных многотомных дел, и досада забылась быстро.

Глядя на галопирующую Зойку, майор спросил начальника:

— А чего это вдруг во мне-то надобность возникла? Игорь не справляется?

— Ну… — раздул щеки подполковник, — Мартынов человек упорный, но если «русалок» все еще находят, то, значит, не справляется. Сам понимаешь, Стас, эта девушка — вторая за лето, а он убивает их по три за сезон… То есть надо ждать еще как минимум одно убийство.

— И?..

Стас повернулся к патрону и приподнял брови. Напоминать о предупреждении врачей «На больничный, уважаемый, вы как минимум на два месяца залетели» было незачем. Заново взять дело Водяного Гущин никак не мог.

Подполковник закинул руку наверх, помассировал макушку, поросшую коротким седоватым ежиком.

— Николаич, не тяни, — попросил майор. — В чем дело?

— В политике, — брякнул патрон. — Чтоб ее черти взяли.

— В смысле?

— В конкретном смысле и есть. Последняя «русалка» — горничная Евгении Сергеевны Львовой.

Произнеся имя, подполковник сделал паузу, и Гущин понятливо кивнул:

— Той самой?

— Угу. Мадам депутат в истерике, мы три дня в мыле бегаем. Всех собак на Игоря спустила. — Хмурый подполковник поделился подробностями. Мрачно посетовал на связи «истеричной бабы». Хотя закончил неожиданно и примирительно: — Но и Львову понять можно. Она живет в паре километров от плотины, имеет двух дочерей-блондинок, убийца орудует в непосредственной близости…

— Подожди-подожди, — перебил майор. — Львова, что… знает о серии с блондинками? — Шеф, подтверждая, мотнул головой, и Стас развел руками: — Но откуда?! О серии в прессе ни гу-гу!

— Вот. — Подполковник со значительной миной поднял указательный палец и повторил: — Политика, чтоб ее… В помощниках у Львовой подвизается младший сын замминистра из параллельного ведомства. Политического опыта у «львицы» набирается. — Коростылев вздохнул. — И то ли этот Владик решил полезность выказать, то ли попросту придурок… В общем, он о Водяном начальнице всю инфу выдал. Да так выдал, что у Львовой чуть инфаркт не случился.

Станислав поморщился. Ситуацию патрон обрисовал крупными художественными мазками: ретивый дуралей решил выслужиться перед начальницей и доложил ей — мама не горюй! Помощь бати-замминистра, поди, предложил. Карьерист, чтоб их всех вместе с политикой…

— Короче, — продолжал подполковник, — Львова затребовала для следственной группы лучшие силы. Попросила обеспечить свой поселок охраной…

— А у нее что, неохраняемый поселок? — удивился Стас.

— Поселок Львовых — отдельная история…

Неожиданно для Гущина местечко Игнатово, где жила мадам депутат, оказалось не супермодным обиталищем нуворишей, а обычной деревенькой — малой родиной ее супруга Дмитрия Михайловича. И, по словам Евгении Сергеевны, радела она прежде всего не о безопасности семейства, а беспокоилась о населении (электорате).

— О как. — Майор покачал головой.

— А то. Политика. Львова вроде бы и вправе требовать и истерить. Типа то, что у нее две дочери, двадцати семи и шестнадцати лет, уже вторично.

— Ну я б ее за беспокойство о дочерях тоже не стал упрекать.

— Согласен. У меня самого две внучки. Львову можно понять: где-то поблизости ходит убийца, дочки в самом аппетитном возрасте… Я бы на ее месте и сам все силы приложил.

— И в чем подвох? Я-то чем помочь могу?

Подполковник выпалил просьбу, как в канализационный люк прыгнул:

— Не мог бы ты пожить у Львовых, а?

— Как это? — подался назад майор. — Что значит — пожить? Где?

— В Игнатово. В загородном доме. Львова сама тебя предложила.

— Львова? Меня? — Раздельно и недоуменно выговаривая вопросы, Гущин думал о том, где депутат могла о нем услышать.

— Ну ты же у нас прославился, герой. А после еще услужливый Владик тебя пробил, вероятно, через батю: мол, да, есть такой гениальный сыщик-важняк, — ввернул комплимент Коростылев, — обретается без дела, когда-то, кстати, его от этого расследования отстранили, и сейчас никто…

— Да не отстраняли меня! — перебил Гущин. — Дела попросту объединили!

— Львовой в этом разбираться некогда. Ей донесли, что отстранили толкового сыскаря…

— Толя, Толя, подожди, — взмолился майор. — Дай опомниться! Я даже пока с мыслями собраться не могу… Как ты себе представляешь мое участие?!

Николаевич болезненно покривился:

— Стас, прости, дело, считай, решенное. Меня отправили тебя уговорить, а по сути, даже поставить перед фактом. В высоких кабинетах думают бесхитростно: ты не у дел, но многие задницы прикроешь — отвлечешь огонь на себя. Поживешь немного у Львовой, накал страстей спадет, депутатка постепенно переключится на какие-то другие проблемы…

— Или Водяного поймают, — обреченно дополнил майор. Сплел пальцы в замок и крепко их сжал. — Эта Львова такая влиятельная особа?

— О-о-о… — Подполковник поднял глаза к безоблачному небу. — Связываться не советую — бронебойная баба, деятельная, как четыре мужика. — Немного наклонившись, увещевательно шепнул: — Но главное, Стас, она действительно боится. Горничную убили, когда та шла домой в соседнюю деревню, буквально в двух шагах от Игнатово. Еще одну девушку в начале лета нашли в реке, что протекает возле их поселка. Как думаешь, у депутатки есть повод для беспокойства? Пожалей нас всех, дружище, если ты не согласишься… меня самого в Игнатово отправят! Лишь бы Львова перестала истерить.

Гущин не принял слова подполковника за чистую монету, решил, что тот элементарно жмет на крепкую струну приятельства.

— Николаич, — майор поморщился, — я в самом деле не понимаю, как это будет выглядеть. Какие у меня полномочия…

— Самые широкие! — не дав договорить, пообещал патрон. — С Мартыновым все оговорено, он — за.

— Еще б не «за», — уныло хмыкнул Гущин. — Я на себя бронебойную артиллерию отвлеку.

— Вот-вот, — обрадованно согласился подполковник, почуяв, что «струна» начинает поддаваться. — Игорю — что? Ему важно, чтоб Львова перестала под ногами путаться. Она же энергичная, дай только слабину, еще и руководить начнет.

К сидящим на лавке мужчинам подбежала Зойка с прутиком в зубах. Положила его у ног хозяина, села и, с надеждой глядя в глаза, завиляла хвостиком, предлагая поиграть.

Прутик поднял Коростылев, нешироко взмахнув, бросил на лужайку, но кривоватая палка улетела в кусты. Зойка смешно развернулась и, распластываясь тельцем по траве, понеслась разыскивать нехитрую игрушку.