Звездный любовник - Мария Жукова-Гладкова Страница 2

Есть еще один вариант – деньги или покровитель. Но многие дамочки, в которых были вбуханы огромные средства, как-то быстро сошли с литературного небосклона. Видимо, гламур оказался неподходящим для нашей страны или непонятным гражданам и гражданкам, проживающим на удалении от Рублевки.

И все же моя новая знакомая – ее зовут Светлана Александровна – сказала, чтобы я искала кого-то, кто сможет меня протолкнуть. Узнав, где я работаю, посоветовала обратиться к вождю. В любом случае больше мне было не к кому обращаться.

К вождю я обратилась, когда мы как-то вечером остались в офисе одни и я объясняла ему суть речи, которую ему предстояло произнести через день на какой-то демократической тусовке. Вообще-то, у него феноменальная память, шеф легко заучивает наизусть любой текст, не вникая в содержание. Но, поскольку на тусовке предстояло еще вести какие-то беседы, он должен был знать, о чем будет говорить. Суть я объясняла в простой, доступной форме – как первокласснику. Уровнем интеллектуального развития вождь недалеко ушел от этого возраста, но проходимец – каких поискать. Прекрасно соображает, как наварить, отмыть, перекинуть, обналичить, правильно поделить и освоить откат. Договориться может с кем угодно и о чем угодно. И всегда умудряется получать прибыль.

Знакомые у него есть, кажется, везде. С кем-то шеф учился (а учился он много, в самых разнообразных учебных заведениях и на различных курсах), с кем-то пил, с кем-то ездил на слеты, в колхозы и стройотряды, а также в пионерские и спортивные лагеря. И еще он служил в армии. Это отдельная песня. Бывшие однополчане проживают теперь и в Российской Федерации, и в бывших братских союзных республиках, ныне – независимых государствах. Многие из них там хорошо пристроились и сотрудничают с вождем – к взаимной выгоде. Мой шеф, как я поняла, всегда и всюду прекрасно встраивался в окружающую действительность. И при Советах ему хорошо жилось, а уж в новые времена он развернулся с трудно вообразимым для обывателя размахом. Вероятно, вы догадались, что мой шеф – из комсомольско-партийной братвы. Ему сорок три года. Это успешный, совсем не бедный, к тому же еще и очень симпатичный мужчина. Правда, с лишним весом. Ну, любит человек хорошо покушать и запить вкусную еду дорогими напитками! А спортом заниматься – лень, даже теннисом и горными лыжами.

Вот только в тюрьме наш вождь не успел посидеть, вообще никогда и ни за что не привлекался и даже не провел ни одной ночи в вытрезвителе. Какое-то время шеф по этому поводу переживал, поскольку американцам, дающим деньги, хорошо было бы показать себя «политическим». В результате он решил показывать себя «идейным». Однако привлек себе в заместители двух весьма колоритных личностей – советского диссидента-пьяницу и вора-рецидивиста с четырьмя ходками. Их мы видим редко, в основном, когда приезжают американцы. Вот такая у нас партия. И массы, ничего не подозревая, делают такой «демократический выбор».

Правда, думаю, многие женщины падки на образ и личность вождя. Женщин он любит, даже очень. К счастью, я совсем не в его вкусе. На работе мы все не в его вкусе – и я шефа уважаю за то, что он четко разделяет работу и личную жизнь. У нас нет и никогда не было никакой длинноногой секретарши с томным взглядом и большим бюстом. Мы у него для работы – и это видят все посетители. И женщины средних лет, а также многочисленные пенсионеры, появляющиеся у нас в офисе, не раздражаются от вида работниц.

Мне тридцать семь лет, моим коллегам тоже немного не хватает до сорока. Я не красавица, но вполне привлекательна, главное – не вызываю зависти у женщин и нездорового интереса у мужчин. Приходящие к нам в офис граждане смотрят на меня как на сотрудницу офиса, а не как на потенциальный объект страсти или потенциальную претендентку (тем паче реальную конкурентку) на тело вождя. Я – сухощавая брюнетка, ростом выше среднего и с зелеными глазами. На работу ярко не крашусь, одеваюсь скромно. Хотя говорят, что под внешней оболочкой таких, как я, бушуют страсти. Возможно. Только у меня в жизни слишком много проблем, чтобы предаваться страстям.

Итак, я обратилась к шефу за помощью – страшно хотелось пристроить свои книги. Я ничего не скрывала, зная, что мое желание увидеть свою фамилию на обложке, а свой роман (романы) в виде вышедшего из печати издания будет ему понятно. Кстати, почему он сам не сподобился ничего написать? Правда, в таком случае писала бы я. Или, может, теперь решит? Как же я об этом не подумала!

– Издательства своего у меня нет. И людей в издательствах, занимающихся художественной литературой, тоже нет, – прямо заявил шеф. – Но я подумаю, что можно сделать. Книги у тебя в каком варианте?

На работе они были только в электронном, дома лежали и распечатки. Шеф велел сейчас же распечатать одну, а через недельку – вторую.

Он их и в самом деле прочитал. Да еще дал почитать последней жене и самой любимой любовнице. А потом сообщил, что написано занимательно. И добавил: хотя сам он «бабские книжки» никогда за литературу не считал, мои прочитал с интересом.

– Ты рынок изучила? – спросил шеф, когда мы опять были в офисе одни.

Я кивнула.

– Понимаешь, что такого товара переизбыток?

Я опять кивнула.

– С американцев под это денег не содрать. Вот если бы ты что-то про ущемление прав каких-нибудь меньшинств накатала… Ну да ладно. На следующей неделе один мой однополчанин приезжает из Узбекистана…

– Его права ущемляют? – поразилась я, лично зная человека, о котором говорил вождь. Мой начальник рассказывал про его дворец с гаремом – воплощение сказок «Тысячи и одной ночи».

– Нет, его не ущемляют. Его, пожалуй, ущемишь… – задумчиво произнес шеф. – А если чего-нибудь из жизни гастарбайтеров? Главное ведь – издать первую книжку, потом легче будет.

– Но если я засвечусь на рынке как автор книг о гастарбайтерах, меня уже не купят те, на кого рассчитаны другие книги!

– Логично. И еще нужно хорошо подумать, что о них писать… В общем, Карина, я понял проблему. Не переживай, прорвемся.

Я не зря рассчитывала на вождя. Именно он решил проблему, которая меня волновала больше всего.