Агент, переигравший Абвер - Хачик Хутлубян Страница 2

– Конечно, – сказал он и через паузу добавил, – риск подорожания есть, но стоит ли торопиться с закупками впрок, чтобы излишки орехов запрели потом в кладовой. Я бы не спешил. – С этими словами ага Арзу мягко выпроводил со двора соседа Хабира, которого давно и не без оснований подозревал в связях с немецкими агентами.

Нынешний, 1941 год мало чего хорошего кому сулил. Гитлер, маршем пройдя по Европе, в июне, 22-го числа, напал на Советский Союз, а спустя два месяца Сталин вместе с Черчиллем ввели войска в Иран. Все говорило о начале большого, кровавого передела мира. То, что услышал сегодня ага Арзу от Хабира, свидетельствовало о том же и внушало ему если не оптимизм, то, во всяком случае, – надежду на какие-то перемены. Но перемены, даже когда они к лучшему, всегда происходят за счет простых людей. Насколько они могут быть хороши?.. В силу своей прозорливости, ага Арзу мог предположить многое. Но слишком свежи были события, чтобы с расстояния вытянутой руки дать им объективную оценку. Истинный смысл сложных геополитических процессов, которые, словно мохнатые тучи, сгустились над Тегераном, понять было трудно и ему.

Развязанная Германией Вторая мировая война никак не собиралась обойти стороной Иран. Гитлер намеревался использовать его нефтяную отрасль для обеспечения фатерлянда бензином, а впоследствии территория страны рассматривалась в качестве плацдарма для вступления нацистских войск в Баку. Далее иранский коридор нужен был фюреру для выхода в Афганистан и Британскую Индию, чтобы ослабить мощь Соединенного Королевства в его колониях. Нельзя было сбрасывать со счетов и тот факт, что шах Ирана, в качестве основного союзника Гитлера в мусульманском мире, тайно обязался двинуть свою армию на Советский Кавказ, как только войска вермахта окажутся под Москвой. Мотивы, движущие шахом Резой Пехлеви, были продиктованы необычными, на первый взгляд, фактами его биографии. Выросший в Персидской казачьей бригаде, сформированной русским императором Александром II, Реза-хан дослужился из рядового воина до полковника. В 1921 году он возглавил поход казаков на Тегеран и, отстранив от власти Насер ад-Дин-шаха, представителя тюркской династии Каджаров, провозгласил себя новым Верховным правителем Ирана. Реза ненавидел произошедшую в России революцию и как заразы боялся переноса коммунистических идей в свою страну. Поэтому, находясь перед необходимостью выбора союзника, он поставил на Гитлера, не понимая, что тот заигрывает с ним, как кошка с мышью. Называя персов «родственниками древних германцев» и «чистокровными арийцами», фюрер на самом деле считал их «историческим мусором» и «недочеловеками». Шах Реза этого не знал либо не желал знать. И совершил роковую ошибку, ответив отказом на предложение Сталина – взять под охрану иранские месторождения нефти в связи с возможным захватом их войсками Германии. А также – выслать из страны всех подданных Третьего рейха. СССР трижды предупреждал иранское руководство об активизации в стране немецкой агентуры и предлагал выдворить сотни германских военных специалистов, проводящих несовместимую с иранским нейтралитетом деятельность. Тегеран отказал в таком требовании и русским, и англичанам.

Самонадеянность сыграла с шахом злую шутку. Сталин привел в действие советско-иранский Договор от 26 февраля 1921 года. Согласно ему, на основании статьи шестой СССР имел право ввести войска в Иран в случае появления угрозы безопасности его южным границам. Утром 25 августа 1941 года в 4 часа 30 минут советский посол и английский посланник посетили дворец Резы Пехлеви и вручили ему ноты своих правительств о вводе в Иран советских и британских войск. Спустя несколько часов к шаху пожаловал и германский посол с соответствующей нотой. Но ответом ему стало высочайшее сожаление: «Вы опоздали».

Совместная операция союзников под кодовым названием «Согласие» заняла 24 дня – с 25 августа по 17 сентября. В результате Иран оказался оккупированным с юга британскими и с севера советскими войсками. Тем самым была обеспечена безопасность поставок по ленд-лизу из Персидского залива в СССР вооружений, боеприпасов, продовольствия и медикаментов. Кроме того, подобный «маневр» предупреждал возможную агрессию со стороны Турции.

Стремительно проведенная Иранская операция стала и самой бескровной по меркам Второй мировой войны. Боевые действия длились всего четыре-пять дней, в ходе которых сопротивление армии самого крупного в средневосточном регионе государства было сломлено. Иранские бойцы бросали ружья, а жители с цветами в руках приветствовали советских и британских солдат. При этом первые вошли в страну на законном основании, согласно Договору, а вторые – как оккупанты. Но для простых иранцев суть дела от этого особо не менялась. Так или иначе, союзнические войска, пройдя маршевыми порядками через всю страну, 17 сентября без единого выстрела вступили в Тегеран. Потери сторон от локальных стычек, в основном в приграничных районах, составили 40 советских, 22 британских и 800 иранских солдат.

Днем раньше шах Реза Пехлеви был вынужден отречься от престола в пользу своего старшего сына Мохаммеда Резы Пехлеви и под конвоем англичан этапирован в ссылку – сначала на Маврикий, а затем в Йоханнесбург. Здесь, спустя три года, он скончался в возрасте 66 лет.

Гитлеровский план ввязать Иран в войну против Советского Союза оказался полностью провален.

Однако несмотря на успех стран-союзниц, в Тегеране все еще сильны были позиции немецких спецслужб – военной и политической разведок, возглавляемых соответственно Вильгельмом Канарисом и Вальтером Шелленбергом. Иран использовался Берлином для проведения подрывной деятельности в Советском Союзе до самого окончания войны.

Пока же, в середине сентября 1941 года, когда до конца Второй мировой было еще очень далеко, события разворачивались своим чередом. Советские и британские войска готовились к проведению парада победителей в Тегеране, новый правитель Ирана шахиншах Мохаммед Реза Пехлеви принимал судьбоносные для своего государства решения под диктовку новых советников. А мелкий торговец Хабир после беседы с владельцем харчевни агой Арзу шел в свою фруктовую лавку, что находилась на площади Туп Хане, рядом с Большим Тегеранским базаром. Сегодня туда для разговора должен был зайти коммерсант Фархад, он же глава немецкой резидентуры в Тегеране – Франц Майер – штурмбаннфюрер СС.

– Привет, Оганес, – резко затормозил, подняв за собой столбик пыли, Казанфар.

– Здравствуй, брат. А где Жора?

– Он ехал впереди меня, но на улице Надери…

– Ты упустил его?..

– Знаешь же, как он умеет уходить от «хвоста».

– Эх ты, «хвост»!..

– Не задирайся, Оганес! Ты сам его десять раз потеряешь, пока доведешь от своей калитки до дома!

– Так уж и десять?

– Ну девять.

Ребята рассмеялись и пошли во двор к Оганесу, к которому должен был приехать и Жора. Казанфар не стал рассказывать о том, что произошло с ним и Жорой в пути. Нет, он доверял Оганесу, просто не любил много болтать. Пусть уж лучше сам Жора расскажет обо всем. Он – командир и ему видней, что говорить, а о чем лучше помалкивать. Но Жоры подозрительно долго не было. Это вызывало беспокойство. А ведь начиналось все, как всегда. По пути ребята затеяли «шпионскую» игру: Казанфар следит, Жора уходит от слежки. Глядя со стороны, можно было подумать, что мальчишки на велосипедах беспечно гоняются друг за другом. Обычное дело для 14–16-летней пацанвы. На деле же ребята, лучше взрослых знавшие все уголки и закоулки Тегерана, отрабатывали навыки ведения наружного наблюдения. На улице Надери Жора резко свернул в сторону. Казанфар едва не пролетел мимо, но вовремя успел притормозить и вильнул следом. Ему показалось, что Жора пытается оторваться от него, но он ошибался. Жора не ради интереса сделал вираж. На стене углового дома он увидел нанесенный мелом едва приметный крестик. Это был условный знак. Его здесь мог оставить только один человек – водонос Мурат, мальчик-сирота тринадцати лет. Крестик означал: экстренное происшествие, необходимость срочной встречи! В таком случае она назначалась на площади Туп Хане, напротив овощных рядов. Отличное место, где, если что, можно легко затеряться в разношерстной толпе горожан. Тут всегда было людно. Покупатели и продавцы, нищие, попрошайки и состоятельные иностранцы, разгуливающие вместе с женами и подругами в золотых украшениях, шикарные лимузины и скрипучие повозки, запряженные ослами и мулами, – бедность и богатство соседствовали здесь рядом. Улица была полна бойких голосов зазывал в магазины и харчевни, криков погонял и ржания заупрямившихся животных, звуков автомобильных моторов и клаксонов в толпе прохожих, толстых богачей и оборванцев-беспризорников, готовых ради куска хлеба на все, кроме воровства. Да, чего не было на Тегеранском базаре и в городе, так это – воровства. Приезжие поначалу удивлялись этому и тому, что в обед двери опустевших лавок и магазинов не запирались. Но когда местные объясняли, что воровство у них считается несмываемым позором и ворам отрубают руки прямо на площади, на смену удивлению приходило смешанное чувство уважения к суровым, но, видимо, справедливым порядкам.