Синий мопс счастья - Дарья Донцова Страница 2

Наши собаки в осенне-зимний сезон предпочитаютспать по двадцать часов кряду. Даже вечно пристающая ко всем с предложениямипоиграть Ада и та умеряет пыл. Вывести стаю из анабиоза не может никто. Звонокв дверь, радостные вопли: «Кто к нам пришел!» – не вызывают у четвероногихникаких эмоций. Приказ «Пошли гулять» не доставляет им радости. Услыхав его,Муля начинает зарываться в подушки, Рейчел принимается зевать во всю клыкастуюпасть. Рамик прикидывается внезапно оглохшим, а Ада… вот та поступает умнеевсех. При звуке выдвигаемого ящика, в котором хранятся поводки, она мигомпонимает: сейчас ее засунут в противно шуршащий комбинезон, а потом поволокутво двор, где заставят месить нежными лапками ледяные лужи.

Оценив ситуацию, Адюша, изображая полнейшийвосторг, летит на мой зов, только до прихожей мопсиха не добирается. По дорогеона быстренько заруливает в ванную, сладострастно писает на коврик, а затемпринимается звонко лаять. Перевести ее речь на русский язык очень просто,скорей всего мопсиха сообщает: «Все. Меня выводить не стоит. Дело сделано».

Адюше настолько неохота выбираться наслякотную улицу, что она готова примириться с наказанием, которое получит засодеянное безобразие. Порой мне кажется, что Ада совершенно не боится моегогнева. Ну сидит глупая Лампа перед ней на корточках, ну стучит свернутой втрубку газетой по полу перед носом хулиганки, ну шипит сердито: «Фу, как нестыдно! Плохой мопс!»

И что? На улицу-то ее не ведут, значит, всепросто отлично. Наверное, чтобы отучить Аду от гадкой привычки, мопсиху,невзирая на ее хулиганство, следует втиснуть в комбинезон и вытолкать на холод.Может, тогда в хитроумной собачьей голове зародится правильная мысль: сколькони писай на коврик, а на дворе все равно окажешься. Только я ленива докрайности, мне очень не хочется тащить под снег и дождь лишнюю псину, котораяуже справила нужду, а потом ее отмывать от грязи. Вот из-за моей лени все иидет так, как оно идет!

Но все же придется браться за пылесос! Неуспела я с этим смириться, как в прихожей раздался звонок. Явление кого угоднов районе девяти утра обычно меня не радует, но сейчас я в полном восторгепорысила к двери. Кто бы ни был незваный гость, он избавит меня от уборки.Смело смогу потом заявить домочадцам: «Да, я собралась пылесосить, а тут наголову свалилась…»

Не поглядев в «глазок», я распахнула дверь ипопятилась. На пороге стояла цыганка, одетая в довольно грязную куртку-пуховик,из-под которой виднелась цветастая юбка. Ноги не слишком приятной гостьи былиобуты в грубые сапоги, голова повязана красным платком.

– Слушай, красавица, – пропелацыганка, прищурив красивые, чуть выпуклые карие глаза. – Позволь ребенкаперепеленать.

И сунула мне под нос меховой конверт, изкоторого не доносилось ни звука.

Я, конечно, наивна, но не до такой же степени,и потом, просто до самозабвения люблю детективные романы и очень хорошопонимаю: в меховом свертке никого нет. Скорей всего там полено. Если сейчас япоймаюсь на эту удочку и впущу черноокую красавицу, то скорей всего она выманиту меня деньги или попросту стащит то, что плохо лежит.

– Уходите, – сердито сказала я.

– Ты не бойся, – улыбнуласьцыганка, – я плохого тебе не сделаю, приехала в гости к тете Маше, знаешьее? На последнем этаже живет, а ее нет. Не знаю, куда подевалась. Мне быребенка помыть и смесь развести.

Смуглая ручонка нырнула в карман и вытащилапрозрачный пакетик, в котором лежала пустая бутылочка и небольшая банка.

– Чего испугалась? – тараториласмуглянка. – Я сестра невестки тети Маши, ну, жены Павлика. Кстати, незнаешь, где они все?

– Нет, – машинально ответила я.

На самом деле в нашем доме, на последнемэтаже, проживает успешная бизнес-дама по имени Мария. Близко мы не знакомы, вгости друг к другу не ходим, но, столкнувшись в лифте, всегда вежливораскланиваемся и обмениваемся парой фраз типа: «Сегодня на улице оченьпротивно». Или: «Как вам нравится новый супермаркет на первом этаже?»

Пару месяцев назад я пересеклась с Марией водворе. Сидела на скамейке и ждала, пока собаки сделают свои делишки. Вдруг изкрасивой иномарки вылезла Маша. Сначала она, как всегда, вежливо сказала:

– Здравствуйте, Лампа.

Потом внезапно подошла ко мне и спросила:

– Не помешаю, если покурю около вас?

– С удовольствием составлю вамкомпанию, – ответила я и вытащила свои сигареты.

Пару минут мы обменивались ничего не значащимифразами, потом Маша, вздохнув, поинтересовалась:

– Вы уже слышали о моем несчастье?

– Что случилось? – испугаласья. – Павлик заболел?

– Лучше бы какую инфекциюподцепил! – в сердцах воскликнула мать. – Все гораздо хуже: онженился.

– Ну это не самое страшное! – соблегчением воскликнула я.

– Господи, – всплеснула рукамиМаша, – да просто ужас! Павлик еще учится, значит, мне придется тащитьмолодую семью на своем горбу до тех пор, пока кто-нибудь из них не начнетзарабатывать, в чем лично я сильно сомневаюсь. А если еще и ребенок появится…

– Ну не все так плохо, – попыталасья успокоить Машу, – многие вступают в брак, сидя, так сказать, настуденческой скамье, и ничего. Конечно, первое время…

– Вы еще основного не слышали, –нервно перебила меня соседка, – знаете, кто моя невестка?

Я благоразумно промолчала. Судя поперевернутому лицу Маши, ее Павлик привел домой нечто экстраординарное: вдругпарень придерживается нетрадиционных взглядов на семейную жизнь и обзавелся«молодой женой» по имени Ваня?

– Торговка капустой, – взвиласьМаша, – ужасная, совершенно неотесанная девица, стоявшая у лотка возлеметро! Молдаванка! Да она по-русски ни бельмеса не знает, я не понимаю ни словаиз того, что она говорит, зовет меня тетей, и вся такая чумазая, сморкается вскатерть. За что мне это, а?

– Ну, – промямлила я, – всякоеслучается, вы не расстраивайтесь, пообтешется.

– А еще у нее, наверное, куча бедныхродственников, – тихо добавила Маша, – полезут изо всех щелей, кактараканы. Это сейчас она блеет: «Сирота я», – а потом отовсюду попрутдвоюродные, троюродные, седьмая жена пятого дедушки. Запоют: «Дайте водичкипопить, а то так есть хочется, что переночевать негде!»

– Ни в коем случае! – с жаромвоскликнула я. – Никого не пускайте.

Маша отшвырнула окурок.

– Павлик Марийку обожает, я сыну не хочунеприятности доставлять. Нет, просто куплю им квартиру и отселю.