За всеми зайцами - Дарья Донцова Страница 2

– Что вы вскочили так рано? Они поднялисонные глаза.

– У меня заседание суда в департаментеМарны, – проговорил Аркашка, – и Ольку беру с собой. А вот ты, мать, чего изкровати вылезла, шести еще нет.

Я рассказала им о звонке Петровой. Аркашкавозмущенно хмыкнул:

– Это та самая заведующая кафедрой,которая в свое время не давала талонов на продуктовые заказы? Помню, как тырыдала, когда тебе не доставались куриные окорочка. Не могла ее послать, чтоли? Сколько хоть лет этому придурку?

Тяжелый вздох вырвался из моей груди, ну незнаю ничего про этого юношу, ничего. И не представляю, как найду его ваэропорту.

– Надо держать в руках табличку снадписью "Дима", – пробормотала Оля.

Я с подозрением покосилась на нее. Тихая,бесхитростная, интеллигентная, прозванная Зайкой, невестка становиласьудивительно злобной, если ей казалось, что меня обижают.

Аркадий откровенно захихикал. Я подошла кокну. Большие раскидистые деревья тихо покачивались на ветру. Первое утреннеесолнце мягко освещало подъездную аллею. По гравийной дорожке брел садовник Ив сбольшими ножницами.

– Мать, – раздался за спиной голосАркашки, – нам пора.

Я проводила детей до гаража и, свистнув Снапу,погуляла по саду. Нет, в раннем подъеме есть своя прелесть. Но пора и остальнымвставать.

Я вошла в Машину комнату и попыталась откинутьодеяло. Не тут-то было. 50" килограммовая тушка Банди даже непошевелилась.

– Банди, Луи готовит блинчики на завтрак.

Услышав волшебное слово "блинчик",Банди моментально подскочил и понесся на кухню. Я села к Марусе на кровать:

– Утеночек, пора вставать, скоро в лицей.

Трехпудовый утеночек со вкусом потянулся ивыставил из-под одеяла ножку 38-го размера.

– Мамулечка, может, сегодня один денечекпропустим, ну только один?

– Нет, солнышко, невозможно, и потомсегодня приезжают Оксана и Дениска.

Машка издала вопль и кинулась к шкафу.

– Деня едет, ура! Что бы такое надеть?Может, джинсы с блестуном?

Толстенькая Маруся не испытывала ни какихкомплексов по поводу своей фигуры и без тени сомнения натягивала на себя все,что хотела. Оставив дочь крушить шкаф, я опять спустилась в столовую, где ужесидела Наташка.

– Что новенького, – спросила она, – у насночью пожар был? Кто это до 3 утра визжал в кабинете?

– Ничего не слышала, помнишь АннуМихайловну Петрову?

Наташка рассмеялась:

– Разве можно забыть нашу зав. кафедрой?Тот еще фрукт гнилой, помнишь, как она талон на утюг не дала?

Мне стало смешно, и я рассказала Наташке всеподробности телефонного разговора. Подруга пришла в полное негодование:

– Гони его отсюда, нужен нам тут еесынишка, наверно, такой же высокомерный тип, как мамулька.

Утро покатилось в повседневных хлопотах.Сначала, бесконечно ноя о тяжелой судьбе младенца, уехала в лицей Маруся. Я сопаской смотрела, как она выкатывает из гаража мотоцикл и напяливает шлем.Охотнее всего запретила бы ей пользоваться этим кошмарным видом транспорта, ночто поделаешь, если права на вождение можно получить уже в 14 лет, а площадьперед лицеем забита этими железными конями. Единственное, чего удалосьдобиться, – оставленный в сумке плеер. Мне всегда казалось, что уши на дорогене следует затыкать. Сегодня Маня собиралась медленнее обычного.

– Ну что ты возишься? – сказала я всердцах.

– Сейчас, сейчас, – пропыхтела девочка,дергая какие-то ручки, – что-то у этой гадкой машины стали барахлить тормоза.

– Тогда оставь его дома, – испугалась я,– нельзя ездить с неисправными тормозами.

– Да нет, – отмахнулась дочь, – не дотакой степени. На днях покажу механику.

Потом мы с Софи долго обсуждали меню обеда. Ией, и мне хотелось повкусней угостить Оксану. За всеми делами чуть было неопоздала в аэропорт.