Ответ знает только ветер - Йоханнес Марио Зиммель Страница 19

— Хорошо, что вы сразу приехали, мсье Лукас, — сказал Луи Лакросс, представитель главного администратора средиземноморского отдела Департамента морской полиции. Он пожал мне руку, произнося мою фамилию на французский лад — «Люка́». Я позвонил ему из гостиничного номера. Окна мои выходили на Круазет и море; перед тем, как позвонить, я принял душ и посидел голышом на краю кровати, глядя, как солнце опускается все ниже и ниже, окрашивая скалы хребта Эстерель в золото, потом в серебро и под конец в бледно-голубые тона, постепенно сгустившиеся до синевы. В Каннах все еще было светло.

— Ваш шеф, мсье Бранденбург, известил нас о вашем приезде. Наши люди все еще не вернулись с места катастрофы. В том числе и наш эксперт по взрывчатке, капитан-лейтенант Виаль, вы с ним скоро познакомитесь.

Лакросс оказался худощавым человеком небольшого роста, с быстрыми движениями и быстрым умом. Говорил он тоже очень быстро, убедившись, что я его хорошо понимаю. Его контора располагалась прямо в Старой Гавани, так что из окна его кабинета мне были видны бесчисленные парусные лодки, борт к борту стоявшие на якоре у берега. Их голые мачты упирались в небо. Яхт здесь совсем не было, зато много моторок.

— Что это за лодки? — спросил я Лакросса.

— Это морские такси. Они ходят от Морского вокзала до островов. Есть тут неподалеку такие маленькие островки.

Позади Морского вокзала виднелся участок берега, где на белом песке лежали рыбачьи лодки и сушились огромные сети. Там толпилось много мужчин, катавших шары.

Лакросс проследил за моим взглядом.

— Это очень милая игра, — заметил он. — Раньше у игроков была площадка под платанами Аллеи Свободы. Но потом ее заасфальтировали и превратили в стоянку для машин. Так что теперь им приходится играть здесь.

— Как далеко вы продвинулись, мсье? — спросил я, скинув пиджак. (В отеле я надел самый легкий из взятых с собой костюмов, но и он оказался слишком тяжелым). Я чувствовал, что обливаюсь потом.

— Покамест не слишком, мсье. Взрыв был необычайной силы. — Лакросс показал мне серию снимков. Я увидел остатки яхты, плавающие на большом удалении друг от друга.

— Может двигатель взорваться и натворить так много бед?

— Нет, такое невозможно. — Разговаривая, он то и дело подергивал узенькие усики пальцами, пожелтевшими от никотина. Он курил, не переставая. Мне он тоже сразу протянул сигареты, но я отказался. Покамест я еще держался. Меня удивило, что курить вроде бы и не тянуло.

— Значит, вы предполагаете, что совершено преступление, — сказал я.

Он кивнул.

— Да, мсье Лукас. Вашей компании придется, видимо, платить.

— У вас пока нет никаких соображений насчет того, кто мог совершить это преступление?

Он подергал свои усики.

— Пока нет, мсье.

— Вы полагаете, что у Хельмана были враги?

— А вы как полагаете? — вопросом на вопрос ответил Лакросс.

— Этого я не знаю. Но Хельман был банкир. Человек весьма могущественный. У могущественных людей всегда есть враги.

— Это говорит и мадам Хельман.

— Его сестра?

— Да. Мы с ней, конечно, побеседовали. Немного. Совсем коротко. Она совершенно убита горем. Эта дама прихварывает уже давно. Возле нее постоянно находится медицинская сестра. Она сказала нам, что ее брат приехал сюда в прошлую среду, то есть одиннадцать дней назад, и был абсолютно не в себе. Очевидно, случилось нечто, потрясшее его до глубины души.

— Что именно?

— Мадам Хельман говорит, что не знает. Он с ней не поделился. Так она сказала. Сказал только, что ему надо съездить на Корсику. С ней ведь… Ну, с мадам Хельман ведь трудновато беседовать. Сами убедитесь, когда ее навестите.

— Считаете ли вы возможным, что Хельман сам взорвал яхту, чтобы покончить с собой, потому что оказался в безвыходной ситуации?

Лакросс в замешательстве опять подергал себя за усики.

— Безвыходной — в каком смысле?

— В финансовом.

— Мсье, если я правильно информирован, Хельман был одним из крупнейших и уважаемых банкиров в вашей стране! — Лакросс все время докуривал сигареты до самого конца, так что тлеющий окурок обжигал ему пальцы. Потому они и были желтые.

— Да, — сказал я. — Именно поэтому.

— Не могу себе этого представить, — сказал Лакросс. — Нет, никак не могу. Эта мысль представляется мне совершенно невероятной.

— А что представляется вам наиболее вероятным?

— Убийство.

— Убийство? Совершенное кем-то из его врагов?

— Нет, — ответил Лакросс и выдохнул сигаретный дым. — Кем-то из его друзей.