Прогулка по краю пропасти - Анна и Сергей Литвиновы Страница 19

Корреспонденты «Прибоя» были представлены единственным экземпляром. Молодой человек в майке навыпуск и наглых полосатых шортах поднял на скрип двери голову. Углядел Кононову, махнул:

– Заходи!

И с места в карьер вопросил:

– Курить чего есть?

Варя, наслышанная о местных вольно-наркотических нравах, ответила:

– Есть, но только сигареты.

– А косяки я на работе и не курю, – обиделся парень. И протянул ей перепачканную чернилами лапу: – Я – Кир. В смысле – Кирилл.

– Варя.

Кир вцепился в ее ладонь что есть силы. Другая б взвизгнула и присела. Варя же, внутренне улыбнувшись, ответила на рукопожатие от души.

– Ф-фу, – потряс ладонью Кир, – культуристка… Ладно, будем знакомы. Сидай. – Он широким жестом сбросил со стула ворох газет. – С чем пожаловала?

Варя оглядела кабинетик. Три стола, компьютер помещается на единственном. А бедняга Кир кропает даже не на машинке, а от руки.

Смешной старый телефон с круглым диском, присыпанные пеплом кактусы на окошке, обои с трогательными цветочками. И повсюду, включая подоконники, пол и стулья, – горы газет, журналов, вырезок, папочек, бумаг…

– Уютно тут у вас, – искренне похвалила Варя.

– Уютно, – согласился Кир. – Рад, что наши с вами понятия о порядке совпадают. А вот девки, в смысле коллеги, ворчат, что я бардак здесь развел… Ну, так чем могу?.. – закончил он лирическое отступление вопросом.

– Я из Москвы, из газеты «Зазеркалье».

– Знаю-знаю, – кивнул Кир. И, встретив Варин непонимающий взгляд, поправился: – Газетку вашу знаю. Мистика-хренистика. Но тиражи, говорят, крутые.

– Тиражи – крутые, – согласилась Варя. – А зарплата – так себе. Борзыми щенками платят. Вот, прислали на халяву на ваш курорт… Велено восхвалить.

Кир встрепенулся:

– Это сколько ж ты с нашего Аверьяныча содрала?

– С мэра? С Савченко? – хмыкнула Варя. – Увы, ноль рублей и ноль у.е. Строгое указание: денег за публикацию не брать.

– Чушь! – припечатал Кир. – Наивное ты созданье! Твой главный, значит, этот вопрос без тебя решил. Получил бабло по безналу. Или в конвертике.

– Ну, может быть, – легко согласилась Варя. – Мне, что ли, плохо? Билеты купили, за гостиницу платят, суточные – дают.

– Ну и как тебе на нашем курорте? – хмыкнул Кир. – Есть чего восхвалять?

Варя отмахнулась:

– Восхвалить мы всегда успеем. Я тут случайно про Соленую Падь узнала…

Кир аж подпрыгнул:

– Ух ты! Откуда?

Варя решила не громоздить новую ложь и повторила легенду, уже рассказанную мэру: мол, об убийстве ей рассказал московский приятель из министерства.

– Отлично! Просто отлично! Вот и хрена им всем! – неожиданно отреагировал Кир.

– Ты о чем? – не поняла Варя.

– Да о секретности их долбаной. Совсем на ней помешались. Сталинизм какой-то, цензура, тридцать седьмой год! – Кирилл жадно закурил новую сигарету из Вариной пачки. – Вчера на редколлегии выступал, убеждал их, козлов: давайте хоть информашку дадим! А они – ни в какую.

– Кому же сейчас охота сор из избы выносить? – пожала плечами Варя. – Нынче сезон, курортники…

– Вот-вот, курортники. Так мы могли бы хотя б предупредить дорогих гостей! А так – скоро их всех перережут. Думаешь, только в Соленой Пади дикарем отдыхают? Да в одном Абрикосове этих стоянок палаточных – как грязи. И справа от поселка, и слева. И вообще они – по всему побережью! Ни охраны нигде, ни сторожей, никого. Обороняйся как хочешь – хоть монтировкой, хоть шампурами. А в лесах еще – экспедиции живут.

– Какие экспедиции? – не поняла Варя.

– Ученые. И с ними дети – типа археологических кружков на выезде. Помощнички. Черепки всякие ищут, в дольменах роются. Стадо школяров плюс два-три взрослых. Детишки лет по тринадцать. Интересно, кто их защитит, если что? – Кир возбужденно вскочил. – Ладно, репортаж из Соленой Пади они печатать не захотели. Так я сегодня другую заметку сдал, триста строк. Заголовок, оцени, – «Ужас на крыльях ночи». Об убийстве там я мимоходом пишу, легким пером. А главная мысль: будьте бдительны, граждане. Объединяйтесь. Так что ты думаешь – тоже завернули, гады! Спятил, говорят, ты, Кирилл, отдыхающих хочешь нам распугать?! А я еще в прошлом году их предупреждал, после Медвежьего: этот маньяк так просто не успокоится.

– А я думала, насчет Медвежьего – это болтовня, – протянула Варвара.

Она сразу вспомнила подслушанный вчера разговор двух мальчишек.

– Ни фига ж себе болтовня! – взвился Кирилл. С ловкостью Кио он выудил из груды бумаг ежедневник, лихорадочно пролистал: – Ага, вот оно. Пятнадцатого июля прошлого года, в семь сорок утра. Сигнал поступил от рыбаков. Я с ними потом встречался, все выведал. У них на Медвежьем тайник был, сети они там хранили…

Варя, любившая ясность во всем, перебила:

– А что, сети в лодку нельзя погрузить?

– Сразу видно москвичку, – насмешливо сказал Кир. – Знаешь, какие они тяжелые? Да и зачем каждый раз с собой таскать, погружать-выгружать? Они их раскидывают у Медвежьего – и хранят там же, в нычке… И вообще, что ты по пустякам перебиваешь!

Варя смиренно склонила голову. Кир сменил гнев на милость и продолжил:

– Ну так вот. Рыбаки наши отправились с утречка браконьерить. Пришли туда на своей колымаге, швартанулись. А в Медвежьем, как на всем побережье: внизу дикий пляж, потом гора, на ней сосны. Рыбаки в принципе наверх лезть и не собирались – тайник у них в стороне. Да один из парней заметил: островок гальки на пляже залит красным. Небольшой такой островок, сантиметров тридцать в диаметре. Они еще заспорили, что это: то ли краску разлили, то ли курортники ящик с красненьким грохнули. А потом видят: рука валяется. Женская. С маникюром. С колечком. Тут им и поплохело… Хотели сразу свинтить, но потом все же решили осмотреться. Прошли по пляжу – ничего. Ну и полезли на гору, на разведку, – один другого «на слабо» взял. А там – вообще трындец, они об этом до сих пор говорить не могут, синеют-бледнеют. Короче, мужик и баба расслаблялись. Наши, из Суджука. Мужик, – Кирилл взглянул в свои записи, – Овчаров Дмитрий Борисович, он же Овчар, местный брателло. Ну и баба – под стать: Кривенко Оксана Евгеньевна, безработная – короче, бабочка.

– Проститутка? – уточнила Варя.

– Да нет, просто давалка. За колечко давала да за рюмку кампари… Прости меня, господи, что я так о покойной. – Кирилл истово перекрестился и тут же продолжил деловым тоном: – Ну и слушай: этого Овчара, считай, по кускам собирали. По моим данным, – он снова взглянул в свою книжицу, – труп состоял из пяти фрагментов. А голову – так и не нашли. Ну и девице тоже досталось: руки-ноги на месте, только кисть оторвали и с горы скинули, но раны такие, будто к ней вампир присосался или вепрь погрыз.