Пернатый оберег - Алексей Яковлев Страница 19

— К-к-какой крокодил? — только и смогла пролепетать Дуня, шарахнувшись от злорадно ухмылявшегося Серого с его красноречивым мобильником.

— У них на зоне, в зимнем саду, еще и небольшой зоопарк есть, а там в бассейне живет крокодил, здоровенный! — пояснил, пряча телефон, героиновый дружок временно изолированного наркодилера. — Додикова работа — его кормить. Зарплату за это начисляют небольшую, но зато у начальства он на хорошем счету, потому как трудится, значит, стал на путь исправления, следовательно, достоин условно-досрочного освобождения. А крокодила он поминал сейчас, потому что изменил свои планы относительно тебя и твоего семейства. Раньше собирался закопать вас в землю живыми, а теперь ему этот крокодил так понравился, что он попросил отца купить эту прожорливую рептилию у лагерного начальства. Так что освободится Додик вместе с крокодилом, а кормить его станет вашим семейством: с тебя начиная, отрезать по куску. На завтрак — левую ногу, на обед — правую, обе руки на ужин, а все остальное можно в свежем виде сохранять до следующего кормления. Говорят, что крокодил избалованный, замороженного мяса не признает, привык питаться одной свежатиной.

— Но Д-д-додик ничего такого мне не говорил, последнее время даже не угрожал, а молчал и только сопел в трубку, — простучала зубами Дуня.

— Это ему его отец, ДДТ, запретил тебе угрожать, — пояснил Серый. — А сопеть не запрещал, вот он и сопел. Вообще-то Додик сначала возмущался, даже пытался отцу возражать. Но кореша ему быстро разъяснили, что ДДТ — в законе, зря гнать пургу не станет. Потому как конкретный пацан сначала должен дело сделать, а потом уже базарить…

— И к-к-когда Д-д-додик условно-досрочно освобождается? — опять продребезжала зубами Дуня.

— На днях или раньше, — порадовал ее Серый. — Так что ты последние свои денечки доживаешь!

Уж какая тут поездка на Красную площадь и катание на речном трамвайчике! Дуня на подкашивающихся ногах добралась до дома, рухнула на диван и прерывающимся голосом сообщила родителям страшную новость. Колдунья-заочница вуду опять напортачила! Заговоры и наговоры, нацеленные на Додика, угодили в его отца господина Табунова и подвигли его на благое, но опять-таки половинчатое дело. ДДТ запретил сыну только угрожать Дуне, а от смертоубийственных планов и не думал его отговаривать. После такой информации даже пролетавший по дому Федотовых тихий ангел и тот остолбенел от ужаса! Гробовое молчание сменилось воплями отчаяния. Один Федотов и две Артюнянц метались по комнате и предлагали самые различные, но одинаково неосуществимые планы спасения:

— Заберем только самые ценные вещи и сядем на чемоданы перед посольством Эмиратов. Будем там сидеть, пока шейхи нас к себе не впустят!

— Украду у физрука винтовку и застрелю Додика вместе с его крокодилом во время их торжественной встречи на железнодорожном вокзале!

— Все бросаем и пешком идем в Сингапур!

— Отрежу голову петуху и вместе с Титикакой опять начну шаманить вокруг костра, окропляя петушиной кровью ритуальную куклу Додика!

— Достану взрывчатку и взорву Додика вместе с гостями на праздничном банкете в честь его освобождения!

— Этого еще только нам не хватало! — первой опомнилась мать семейства. — Что бы вы без меня делали? Все ваши предложения — сущий бред! — О собственном проекте пешего хождения за три моря в Сингапур Ирина Степановна забыла. — Сидением на чемоданах у эмиратского посольства ничего не высидишь! С петухом возиться сейчас уже некогда! Додик может вернуться завтра-послезавтра, а с петушиной головой придется хороводить вокруг костра трое суток! Да и колдовской вуду-заговор может опять попасть не по нужному адресу. Допустим, заочно-недоделанная волшебница заставит начальника колонии согласиться не на продажу крокодила Додику, а на обмен рептилии на бегемота, чтобы не ущемлять познавательного интереса своих подопечных. Но нам-то от этого будет не легче! О своих экстремистских намерениях вообще забудьте! У меня не хватит сил и здоровья двадцать лет возить вам на зону передачи!

— Вообще-то могут дать и пожизненный срок, — вынужден был согласиться с мудрой женой господин Федотов. — За самочинную расправу с мошенниками, жуликами, убийцами и маньяками суды карают особенно жестоко! Ведь такого рода народная инициатива ставит под вопрос необходимость содержания огромной армии чиновников юстиции, полиции и администрации. Законодательная, исполнительная и даже болтательная ветви власти вообще окажутся не нужны! Миллионы людей останутся без работы!

— Нам о миллионах безработных думать некогда! — прервала разглагольствования мужа Ирина Степановна. — Самим бы ноги унести подобру-поздорову. Сделаем так. Сегодня уже поздно, а завтра с утра мы с Дуней едем к Артюнянцу. Попросим заступничества у могущественного родственника. Сейчас папа начинает собирать вещи — берем только самое ценное. Если Артюнянц не поможет, отправляемся в Шереметьево и там ожидаем рейса в Сингапур. А я еще раз попытаюсь обратиться в полицию, теперь через нашего общего полицейского друга. Попрошу его замолвить за нас словечко. Ведь не отказал же он нам в помощи при оформлении новых паспортов. Хотя, честно говоря, на полицию надежды мало…

Несмотря на поздний час, любезный друг в рандеву не отказал. Встретились возле бронзовой Каштанки. Кавалерственный приятель со всем вниманием, сочувствием и вежливостью выслушал несчастную женщину, несмотря на то что Ирина Степановна не сдержала эмоций и в сердцах упрекнула рыцарственного полицейского, а точнее, в его лице представляемое им ведомство, в бездействии и потакании бандитам, как бы те себя ни называли — предпринимателями, бизнесменами или просто состоятельными владельцами рептилий.

— Если Додик — сын авторитетного бизнесмена Табунова, так, выходит, ему все можно? Даже кормить своего крокодила законопослушными гражданами?! Я от всех этих переживаний выгляжу ужасно, так похудела, что буквально превратилась в щепку!

Галантный полисиано, разумеется, возразил: легкая субтильность придает Ирочке лишь дополнительную пикантность, а что касается щепок…

— Мой дедушка постоянно вспоминал свою малую родину — деревню, березку под окошком дома своего, пруд, в котором он разводил карпов на продажу… «Эх, — говаривал дедушка, когда его прихватывал радикулит, — сейчас бы на русскую печку, и всю хворь как рукой бы сняло!» А бабушка так прямо плакала: «Я согласилась бы жить не то что в нашем деревенском доме, а даже в бане, что стояла у пруда с карпами. Все лучше, чем в тесной городской квартиренке…»

Ирине Степановне было не до ностальгических воспоминаний престарелых родственников любезного друга, и она тонко ему намекнула, что если кому квартира со всеми удобствами не по душе, тому нечего было бросать свою малую родину и переться в город.

Любезный друг не то чтобы в ответ огрызнуться, а, вот что значит — галантный кавалер, напротив, опять рассыпался в комплиментах прекрасному полу: мол, он всегда восхищался женщинами — их мысли парят в области возвышенного и прекрасного. Любовь, дети, семейные радости и хлопоты — вот сфера их интересов. А все грубое, низменное, нечистое, особенно такое грязное, как политика, недостойно их внимания. Тем не менее и прекрасным дамам следует иметь в виду, что наибольшее количество щепок летит не при рубке леса, а в период судьбоносных государственных преобразований. В дни молодости радикулитного деда знаменитый государственный деятель, который блистательно опроверг аксиому, будто гений и злодейство — две вещи несовместные, придерживаясь убеждения, что владыкой мира будет труд, объявил: «Мир хижинам — война дворцам!» У обитателей хижин всегда был, а к тому времени вырос еще больше, огромный зуб на владельцев дворцов. Хотя дед жил не во дворце, но по сравнению с окружающими хижинами и халупами его дом таковым кому-то мог и показаться. Не дожидаясь, когда к нему придут с войной, дед, бросив дом, баню, справное хозяйство и пруд с карпами, пробкой (в данном случае пробка — синоним щепки) вылетел в город. А в начале благословенных демократических реформ прославились двое других знаменитых государственных деятелей, о которых в народе сложилось неоднозначное мнение. Одни россияне выражали это мнение чаще в устной, непечатной форме, а другие граждане, в основном с двумя или более гражданствами, напротив, находили их деяния достойными всяческих похвал. Один неоднозначный госдеятель вскоре перехитрил сам себя и сошел с дистанции, зато второй выбился типа в цари, постановил, что владыкой мира снова должен стать не труд, а капитал, провозгласил мир дворцам и пожелал в ускоренном порядке вырастить их владельцев. А хижинам он войну не объявлял, но заново построить ранее разрушенные дворцы можно было только за счет проживающих в хижинах. Других средств и возможностей не имелось. Ну, обобрать кого-то — дело не хитрое, вот вырастить что-то путное, да еще рекордными темпами, не так легко… Вы-то сами сколько навоза навалили на свой участок, чтобы вдоволь покушать свежий лучок и редисочку? То-то и оно! Пахнет отвратительно, скажем больше — дико воняет? Ничего не поделаешь, приходится терпеть: без навоза приличного урожая не соберешь… Теперь понятно, почему полиции и юстиции дан строгий приказ: не трогать авторитетных бизнесменов типа господина Табунова? А Додик с крокодилом — плоть от плоти его… В утешение могу сказать только одно: удастся вам каким-то боком прислониться к господину Артюнянцу — вы спасены. И если это произойдет, я готов изменить свое скептическое отношение к нашим современникам и ко всему человечеству в целом. Потому что господин Артюнянц — это могучий дуб, чудесным образом, буквально за одну ночь, выросший на упомянутым образом удобренной почве, а господин Табунов со своим отпрыском — лишь мелкая поросль в тени его ветвей. Ну а мы с вами и вовсе мошки, которые служат кормежкой для хищных трав, кустарников и древовидных… Кстати, недавно я посетил дедушкины пенаты. На месте бывшего дома там громоздятся погорелые развалины: алкаши сожгли по пьяни. От бани не осталось и следа. Окрестные, давно не паханные пашни, теперь принадлежат неизвестному ООО, зарегистрированному на Кипре. А в пруду вместо карпов водятся дырявые ведра, рваные сапоги, старые автомобильные шины, пластиковые бутылки и разводы солярки… В заключение верный друг все же сообщил и хорошую новость. Оказывается, Додик вернется из узилища не сегодня-завтра, а не раньше, чем через месяц-полтора. У семейства Федотовых-Артюнянц еще остается время для принятия верного решения.