Тень принца - Чан-Нют Страница 19

— Похоже, он сказал правду, — заметил Мин, осторожно наклоняя голову стражника к груди.

— Это значит, что убийца был обычным, не привлекающим внимания, — сказал Сюан, поправляя стражнику усы.

— Или это был кто-то, кто ходит каждый день туда и обратно и кто стал настолько привычным, что стражники просто не обращают на него внимания.

Если бы Черной Чесотке сказали, что у него был шанс выбиться в люди, он, без сомнения, разразился бы смехом, так как с самого детства он не знал ничего, кроме нищеты. Тщедушный ребенок в бедной семье, он должен был бороться за пропитание: старшие братья, пользуясь тем, что он меньше, всегда отнимали у него кусок. Он сражался с собаками — с большим успехом — и навострился метко швырять старый башмак в морду собаке, чтобы ему, а не ей кинули мозговую кость, отвергнутую посетителями харчевни. Долго он поддерживал свою жизнь благодаря слабости зубов пирующих, которые оставляли вполне съедобные объедки. Однажды, может, потому, что съел испорченное мясо или гнилую рыбу, он почувствовал зуд, который вскоре огнем жег уже все его тело. Понемногу кожа начала расползаться, как дешевый саван, он покрылся коростой, и чем больше он расчесывал ее грязными ногтями, тем упорней она становилась. И наконец, настал момент, когда появились фиолетовые гнойники, сначала гирляндами обвившие шею, а потом водопадом обрушившиеся и на спину. Осенью он простудился и целыми днями кашлял и харкал, затем на него напал дьявольский приступ чихания, распластавший его по стене. Рассматривая потом тряпку, которую успел прижать ко рту, он в ужасе подумал, что мозг вывалился через ноздри наружу, но, пощупав бесформенную массу, понял, что это всего-навсего нос, который отделился от лица. Вот тогда-то его прозвали Черной Чесоткой и стали гнать прочь от харчевен — ведь одно дело, когда у столов попрошайничают вшивые собаки, и совсем другое — терпеть человека, с которого пластами падает кожа. Это был мучительный период: он испытывал дикий голод и только издалека смотрел на привередливых посетителей, пренебрегающих даже вкусными кусками мяса.

Однажды утром ему пришла в голову блестящая идея: почему бы не поискать пропитания в харчевнях, они ведь для этого и предназначены — подкреплять голодных? С тех пор он обрел привычку делать ежедневный обход всех заведений столицы. Всюду, куда он входил, клиенты вскакивали и убегали, иногда даже не заплатив, и в конце дня хозяева подсчитывали убытки, которых можно было избежать — тонко подсказывал им Черная Чесотка, — если они станут платить ему небольшие отступные. Тогда он пойдет наводить ужас в другие места. Итак, хозяева с этим согласились, они нашли решение приемлемым, а иначе им пришлось бы просто закрыть свои заведения. Таким образом, Черная Чесотка стал бандой мошенников в одном лице, он шантажировал как виноторговца, так и продавца супа, на равных, не обижая никого.

И так случилось, что печальное происшествие в «Проголодавшемся фениксе» испортило хорошо налаженное дело: оказалось, непоколебимый господин Нефрит гораздо более привязан к своим денежкам, чем ожидалось, он был готов так же легко расстаться с ними, как мать со своим ребенком. В результате бурного ареста состояние здоровья Черной Чесотки ухудшилось, потому что теперь на нем осталось гораздо меньше кожи, чем было накануне.

И все-таки боги были благосклонны к нему — едва он попал в эту вонючую тюрьму, как его тут же освободили и даже не подвергли нечеловеческим пыткам, которым там подвергают всех. Итак, в час Кабана, когда за дождевыми облаками луна начала подниматься, он уже стоял у выхода из тюрьмы, был свободен и изрыгал последние проклятия в сторону стражников.

— Шайка негодяев! — кричал он, готовый улизнуть. — Куриный помет в форме! В следующий раз, когда мы встретимся, вы оближете мои язвы!

Когда один из стражников сделал вид, что собирается броситься за ним вдогонку, Черная Чесотка взял ноги в руки и проскользнул в маленькую дверь — почему-то открытую! — в стене, отделявшей тюрьму от собственности принца Буи. Отряхиваясь, он заметил, что стражники опять нанесли урон его плащу. Мерзавцы сопливые, подумал он с горечью. Он потер больную руку, на которой теперь не хватало пальца. И, несмотря на страдания, причиненные потерей фаланги, чесоточный удовлетворенно улыбнулся, вспомнив изумленное лицо тюремщика, который злобно потянул его за руку и вдруг оказался на земле с окровавленным пальцем в ладони.

Ливневый дождь подсказал ему, что пора искать убежище в слоновнике принца, темном, как могила, — там его никто не потревожит. Из дворца, где шел банкет, донеслась мелодия флейты, сопровождавшей протяжную песню. У него возникла шальная мысль пойти туда и напугать их, чтобы его накормили, но потом он решил, что не надо искушать демонов, и проскользнул в слоновник.

Какое все-таки счастье, что мерзкий трактирщик господин Нефрит совсем обессилел после стычки, — подумал с восхищением Черная Чесотка, — и у него не хватило сил написать жалобу. Благодаря этому я сейчас свободен как ветер!

Осторожно ступив в тень, он направился в глубину слоновника, откуда доносилось посапывание спящих на соломе животных. Ему в ноздри ударил запах зверинца, еще более сильный, чем зловоние его собственного тела, тоже весьма ощутимое. Он наткнулся на ведро, которое долго гудело после удара, а потом забрался в самый дальний угол. Там он лег на охапку соломы, завернулся в свой разорванный плащ и приготовился провести спокойную ночь в компании слонов. Задремав, он видел яркие сны о том, как шантажирует подлых трактирщиков, которые кладут к его ногам мешки с монетами и низко кланяются.

К концу банкета у мандарина Тана начались судороги в больших пальцах, и он был несказанно рад возвратиться в свою комнату. Подкинув в воздух шапочку с крылышками и с торжествующим видом сбросив одежду, он сделал несколько вращений корпусом, чтобы расслабить усталые мышцы.

— Скажи мне, Динь, ты заметил женщину небесной красоты, которая осветила своим присутствием вечер?

— И не думай о ней, мандарин Тан, ты же знаешь, что госпожа Лим — наложница нашего хозяина.

Правитель поднял глаза к небу.

— Злой шутник, я говорю о ее придворной даме!

Динь, расчесывавший волосы, остановился и уставился на мандарина удивленными глазами. Потом тонкая улыбка появилась на его губах.

— А, понимаю, наш мандарин отныне испытывает страсть к служанкам.

— Это не служанка! — закричал правитель. — И не компаньонка! Это — существо, сошедшее с небес. Ты разве не видел — она просто скользила по воздуху, а сколь невыразимо нездешнее у нее лицо?

— Лично я нахожу, что у госпожи Лим более экзотическое очарование, более дикое, — ответил Динь, отличавшийся своеобразным вкусом.

Мандарин перекатился на спину и поднял вверх ноги, чтобы снять усталость.

— Представь, жена нашего хозяина еще более экзотичное и дикое существо, чем ты предполагаешь.

— Что ты мне поешь? Не уверяй, что ты с ней знаком!

— Ха! Но оказывается, по крайней мере, я знаю, кто она такая.

Сложившись вдвое, чтобы завести лодыжки за голову, мандарин объяснил: