Московский вектор - Роберт Ладлэм Страница 19

Вполне довольная ходом операции, женщина указала группе на парадную дверь.

Разделившись на пары, четверо бойцов помчались вверх по ступеням. Под прикрытием товарищей наиболее сноровистый исследовал массивную деревянную дверь. Она была не заперта. Боец единожды кивнул остальным и поднял три пальца, начиная отсчет.

Приготовились. Один. Два. Три.

Командир выбил ногой дверь и ворвался внутрь. Остальные трое вбежали вслед за ним. Послышались сдавленные крики, но их тотчас оборвали оснащенные глушителями пистолеты-пулеметы.

Прокралась к двери, держа наготове пистолет и пригибаясь к земле, и женщина. Дрожащий Калифа, уже не стыдясь своего страха, проследовал за ней. Полковник «Мухабарата» отчаянно молился себе под нос. Не обращая на него внимания, женщина слушала краткие отчеты, поступающие через приемник.

– Коридор свободен, кабинеты слева свободны. Уничтожено два противника.

– Кабинеты справа свободны.

Выстрел.

– Лестница свободна. Уничтожен один неприятель.

Где-то в глубине здания снова закричали, раздалась очередь, и все смолкло.

– Верхний этаж свободен, – прозвучал по связи ровный уверенный голос. – Убито еще двое. Одного взяли в плен. Рейд-1, говорит Набег-1. Здание очищено. Потерь нет.

Женщина выпрямилась и негромко сказала в спрятанный под абайей микрофон:

– Принято. Вхожу с Источником-1 в здание. – Она указала «береттой» на дверной проем, предлагая Калифе войти первым.

Выложенные плиткой полы в коридорах устилали тела и стреляные гильзы. Жизнь многих оборвалась в ту секунду, когда они схватились за оружие – автоматы советского производства либо пистолеты. К отдававшему металлом запаху крови примешивались другие: низкопробного табака, дешевого лосьона после бриться и вареной курятины. Из радиоприемника где-то в глубине все еще звучала музыка.

Таща за собой Калифу, женщина взбежала по лестнице, перепрыгивая за раз через две ступени, и направилась в богато обставленный кабинет в дальней части здания.

Столы и стулья из тика, негромко гудящий ноутбук. Машина была целая и невредимая. Женщина улыбнулась.

На покрытом коврами полу лежал лицом вниз человек в халате и тапочках. Его руки были крепко связаны за спиной. Двое бойцов стояли рядом, держа единственного пленного под прицелом.

Женщина дала сигнал, и захваченного перевернули. Она внимательно рассмотрела его лицо, сравнив с изображениями на фотографиях, которые тщательно изучила и прекрасно помнила. Перед ней лежал генерал-майор Хусейн Азиз Аль-Доури, некогда возглавлявший восьмой отдел «Мухабарата» – подразделение, которое отвечало за разработку, исследования и производство иракского биологического оружия.

– Добрый вечер, генерал, – улыбаясь краем рта, любезно поприветствовала пленного женщина.

Тот окинул ее злобным взглядом.

– Кто, черт возьми, ты такая?

Женщина скинула с головы капюшон абайи, представляя на обозрение короткие светлые волосы, прямой нос и твердый подбородок.

– Я та, что следила за тобой весьма и весьма долгое время, – заявила ледяным тоном агент ЦРУ Рэнди Рассел.

* * *

Дрезден, Германия

Крупные хлопья мокрого снега медленно падали с темного, затянутого тучами неба. Снежинки лениво кружили в безветренном холодном воздухе и мягко приземлялись на Театральной площади, в центре которой красовался освещенный прожекторами оперный театр Земпера.

Пряча головы в воротники пальто, высоко держа над собой зонтики, люди торопливо пересекали площадь и присоединялись к взволнованной толпе, собиравшейся у центрального входа в театр. Согласно развешанным по городу афишам и рекламным вывескам, сегодня вечером была премьера. Ультрасовременная версия «Вольного стрелка» Карла Марии фон Вебера – первой немецкой оперы.

Джон Смит стоял у памятника давно почившему саксонскому королю, внимательно наблюдая за потоком страстных поклонников искусства, движущимся по площади. Подполковник то и дело нетерпеливо стряхивал с темных волос снежинки и ежился от холода.

Он приехал на окраину Дрездена примерно час назад на грузовике, направлявшемся в Гамбург. Двухсот евро наличными оказалось достаточно – заполучив их, водитель и не подумал спрашивать, почему американскому бизнесмену понадобилось пересекать чешско-немецкую границу столь странным способом. Смит улегся на спальное место в задней части кабины, где всевидящие хранители порядка его не потревожили. В Германию въехали без приключений. Чешская Республика входила теперь в Европейский Союз, поэтому контрольно-пропускных пунктов между двумя государствами было совсем немного.

Для поездки же в глубь Германии, тем более для перелета в Соединенные Штаты или куда бы то ни было, требовалась далеко не только удача. Борясь за жизнь по дороге к пражскому аэропорту, Смит лишился дорожной сумки и ноутбука. Европейские хозяева гостиниц и служащие аэропортов на людей, путешествующих без багажа, смотрели с подозрением. Главное же, в чем Смит нуждался, были новые документы, другое имя. Чешские власти наверняка уже намеревались заняться более тщательными поисками американского военного врача, который не сел на самолет и таинственно исчез. И, возможно, даже догадались, что в перестрелке близ аэропорта он принимал непосредственное участие.

Взгляд Смита упал на невысокого человека с бородой, в строгом пальто и ярко-красном шарфе. Тот медленно приближался к памятнику. На носу незнакомца сидели очки с толстыми стеклами, в них отражались огни прожекторов. Под мышкой он держал программку к моцартовской опере «Дон Жуан».

Джон пошел ему навстречу.

– Спешите на премьеру? – негромко осведомился он по-немецки. – Маэстро, говорят, в прекрасной форме.

Он заметил, что невысокий расслабился. Слово «маэстро» было кодовым для этой экстренной встречи.

– Да, – ответил незнакомец, прикасаясь рукой к программке. – Но я предпочитаю Веберу Моцарта.

– Какое совпадение, – многозначительно произнес Смит. – Я тоже.

Невысокий натянуто улыбнулся. Глаза у него, спрятанные за толстыми линзами, были светло-голубые.

– Почитателям величайшего европейского композитора надо держаться вместе, мой друг. Возьмите, с наилучшими пожеланиями. – Он протянул американцу программку к «Дон Жуану». Не добавив ни слова, развернулся, удалился к театру и слился с толпой у центрального входа.

Смит пошел в противоположном направлении. На ходу раскрыл программку, увидел прикрепленный к одной из страниц желто-коричневый конверт. А в нем обнаружил американский паспорт, оформленный на имя Джона Мартина, с печатями немецких таможенников и собственной фотографией, кредитную карту, билет на поезд до Берлина и номерок из камеры хранения с вокзала Нойштадт.

Джон улыбнулся, в который раз удивляясь поразительной расчетливости и основательности Фреда Клейна. Убрав документы в карман и выбросив программку в урну, он бодро зашагал к ближайшей трамвайной остановке.