Тень от загородного дома - Валерий Пушной Страница 19

— Глеб, это ты?

— Да, это я, а кто говорит? — Корозов не узнал голос, но ему показались знакомыми интонации.

— Ты не узнал меня, Глеб, это Римма Дригорович! — Тон был взволнованным, слышалось учащенное дыхание.

Удивившись и несколько замешкавшись, не понимая, почему вдруг она звонила ему и откуда могла знать номер его телефона, Глеб тягуче произнес:

— Римма? — сделал короткую паузу. — Вот теперь узнал. — И недоуменно посмотрел на Ольгу. Могла бы быть хоть какая-то логика, если бы Римма позвонила его жене, — все-таки та отвезла ее в больницу и потом проведала. Но он-то здесь просто сбоку припека. Случайный свидетель. Ни друг, ни знакомый, вообще никто. Так, пересеклись на торжестве у Млещенко, да еще при жизни ее мужа где-то виделись разок.

— Ты не мог бы срочно приехать ко мне, Глеб? — торопливо и сбивчиво произнес голос Риммы.

Не сразу Корозов воспринял ее вопрос, потому что все еще никак не мог принять ее звонок:

— К тебе? — переспросил озадаченно. — Но ведь поздно уже. И потом ты же еще, наверно, в больнице лежишь?

— Да, в больнице! — быстро подтвердил взволнованный голос Риммы. — Я и прошу приехать ко мне в больницу!

— Приехать к тебе в больницу? — хмурясь, снова переспросил Глеб.

Притихнув, Ольга сделала маленький глоток сока и обратила вопросительный взгляд на мужа.

— Мне нужна твоя помощь! — голос в телефоне задрожал, и связь прервалась.

Оторвав его от уха, Глеб сжал в кулаке. Перевел глаза на Ольгу:

— Звонила Римма.

— Я поняла.

— Просила о какой-то помощи.

— Тебя?

— Вот именно! — развел руки. — Почему меня? — На лицо наплыла тень раздраженности, просьба Риммы вносила диссонанс в сегодняшнее настроение и планы.

— Тебя всегда кто-нибудь просит о помощи, — по-доброму улыбнулась Ольга.

— Скажешь тоже! — возразил он.

— Она женщина, которую хотели убить, — напомнила жена.

— Но я же не «Скорая помощь», Оленька! — повысил голос Глеб. — И не полиция.

— Ее мужчина, который мог защитить, погиб.

— Пускай найдет другого.

— Для этого нужно время, а помощи она просит сейчас.

— Ты считаешь, что мне надо теперь поехать? — спросил он, все еще сомневаясь и сожалея, что придется весь вечер скомкать. — Конечно, отказать женщине — это постыдно. Но сейчас я больше беспокоюсь о тебе.

В груди у Ольги что-то екнуло. Снова шевельнулась мысль о гипнозе. Ольга поднялась с места. Он вскинул брови. Справился:

— Может, я отвезу тебя домой, а сам быстро туда и обратно?

Но Ольга, отрицательно покрутив головой, решительно вышла из-за стола:

— Я еду с тобой!

Улица уже освещалась фонарями и фарами автомобилей, проносившихся с шумом по дороге. Глеб держал Ольгу под руку. Охранник, проворный высокий крепыш с коротким чубчиком и круглыми глазами, в темной рубахе и широких штанах, предупредительно открыл дверь авто. Они сели. Всю дорогу к больнице у него было чувство нежелания встречаться с Риммой. Это было объяснимо. Отторжение вызывало то, что он просто не верил ей, не верил, что она не запомнила лица парня в зеленой рубашке. Она определенно темнила. А раз так, зачем ему вникать в ее проблемы? Подъехали к больнице. Парковка была пуста. Сбоку столб со светильником. Припарковались. Глеб вылез, и Ольга тоже собралась выходить. Но он удержал ее на месте. Твердо сказал:

— Довольно с тебя всех этих историй! Подожди в машине! — глянул на водителя и охранника, предупредил: — Смотрите в оба!

Вздохнув, Ольга осталась в авто. Защелкнув все двери на замки, водитель и охранник взглядами проводили Корозова до дверей больницы. Ольга удобнее расположилась на сиденье.

Дальше приемного покоя Глеба не пустили. Медсестра — высокая, под стать Глебу, в наглухо застегнутом халате и надвинутом на глаза колпаке, полностью скрывшем лоб, — грудью стала в дверях. Грубовато твердила, что прием давно закончен и что все уже спят, настаивая, чтобы Корозов приходил завтра. Сначала он пытался объяснить ей, что ему надо сейчас, что недавно звонила больная из хирургического отделения, Римма Дригорович, и просила срочно приехать. У нее, возможно, что-то случилось. Но медсестра не отступала, недоверчиво прищуриваясь. Глеб сдерживал себя, продолжая настаивать. Тогда медсестра выбросила последний козырь, сообщив, что сегодня как раз дежурит Валентин Валентинович, заведующий хирургией. Она спросит у него разрешения. И схватилась за трубку телефона. Ждать, пока она дозвонится до Валентина Валентиновича, Глеб не стал, твердо шагнул через приемный покой к двери в коридор больницы. Медсестра кинулась за ним, рукой хватая за локоть. Но он стряхнул ее, как назойливую муху, переступил порог и потопал по коридору. Медсестра поняла, что ей с ним не справиться, и снова бросилась к телефону. Поднявшись на этаж, Глеб вошел в отделение. А навстречу ему по длинному пустому коридору уже двигался Ганилевский в халате с примятыми понизу полами. За его спиной маячила дежурная медсестра отделения. Вся в белом. Волосы убраны под медицинский колпак. С бесцветным лицом. Впрочем, неяркий свет в коридоре всем лицам придавал серый оттенок. Между голыми стенами в тишине больницы раздался голос врача:

— Так это вы прорвались? — Валентин подошел ближе, представился. — Я заведующий отделением, Ганилевский. — Его лицо было с черными кругами под глазами. Глеб обратил на них внимание, потому что приглушенный свет, падая от ламп на потолке, черными тенями очерчивал эти круги.

Подумав, что подобное бывает от недосыпания и что врачу надо как следует выспаться, Глеб кивнул в ответ на его вопрос. Первое впечатление было, что Ганилевский довольно симпатичный молодой человек, черноволосый, сероглазый, с ухоженными усиками. Но в его речи и во внешности наблюдались то ли физическая, то ли внутренняя усталость, неуверенность и скованность, которые, переплетясь, походили на равнодушие. Корозов сказал:

— Я знаком был с прежним заведующим. К сожалению, мне пришлось лечиться в вашем отделении. Вы, наверно, недавно тут работаете? Я не видел вас раньше среди лечащих врачей.

— Назначен, — безразлично невыразительно пошевелил губами и чуть-чуть поморщился Ганилевский. Как бы нехотя ответил на вопрос. — Переводом из другой больницы. Недавно? — переспросил почему-то и продолжил: — Все относительно. Для кого год — это ничто, а для кого неделя — много. Недавно или давно, не имеет значения, работать везде нужно не покладая рук. Прежний заведующий ушел на повышение. — Снова поморщился и неохотно перевел разговор в деловое русло, вяло прожевывая слова. — Что вас привело сюда в такой поздний час?

Поведение врача, словно ему надоело все вокруг, но еще больше надоел внезапный собеседник, который, не успев появиться перед ним, уже изрядно осточертел, напрягало Глеба. Он нахмурился. Коротко сослался на телефонный звонок. Валентин мог бы не задавать такой вопрос, ибо от медсестры приемного покоя уже все знал. Но ради приличия спросил. Хотя своим видом показывал, что ему совершенно неинтересно выслушивать Глеба. Выразил недовольство: