Китайский агент - Майкл Муркок Страница 19

Впервые за последние семь лет Джерри Корнелл вернулся в родные места. Здесь он появился на свет, на этих улицах вырос, здесь он, внебрачный ребёнок госпитальной санитарки и одного из пациентов, получил первые уроки жизни. А папаша, между прочим, узнав эту новость, дал дуба.

Здесь он играл и познавал мир, здесь познакомился с легендарными героями Ноттингемского холма. Сэм Железная Рука, Том Потрошитель и Страшила Кольер стали его друзьями. Как давно это было…

Джерри не стыдился мест своего детства, не утаивал своего происхождения. А теперь здесь стало совсем иначе, много новых лиц, хотя нравы, похоже, остались прежними, а кругом столько колоритных типов, что невольно вспоминались старые времена, полная таинственных событий жизнь Портобелло-стрит и её окрестностей.

Не все здесь были профессиональными ворами и проститутками. Многие перебивались, продавая овощи, дешёвые безделушки, и если их можно было в чем-то упрекнуть, то разве лишь в том, что они при случае приторговывали краденым. Впрочем, на Портобелло-стрит трудно было не заниматься этим бизнесом.

Этот район знали все. Задворки большого города, его помойка, где собирались отбросы общества, процветали пышным цветом все его пороки, источали зловоние все его язвы.

Но отнюдь не бедность и нищета здешних обитателей были отвратительны Джерри Корнеллу. Он старался не вспоминать о своих родственниках, которых одинаково боялся и ненавидел. Их было много, и все они представляли собой самое дно этого мирка — спившиеся жалкие воришки, мелкие мошенники, глупые, но по-своему хитрые, что позволяло им избегать многих неприятностей.

Они же гордились своим Джерри и относились к нему с почтением. Для него это тоже было невыносимо. Не потому, что ему не нравилось, когда его уважали. Просто подобное их отношение указывало на некую его причастность к ним.

В шестнадцать лет Джерри покинул эти места и осел в городе, в районе Сохо, где в барах и дешёвых номерах получил среднее образование. Его учителями были представители здешней богемы; Здесь он обрёл вкус к жизни, женщинам и книгам. В эти годы он работал на полулегальные рекламные агентства, киностудии и порнографические журналы. Потом занялся торговлей наркотиками, хотя сам так ни разу и не испробовал, что это такое.

Он объездил почти всю Европу и в этих вояжах открыл ещё один свой талант — помимо умения пользоваться людскими слабостями и выпутываться из любой ситуации — удивительную способность к языкам. Он бегло разговаривал на дюжине европейских языков и испытывал трудности лишь с финским и сербскохорватским.

Джерри два года уклонялся от призыва в армию, а когда его все-таки упекли в казарму, сумел дезертировать. Кажется, никто в армии его не хватился.

А потом был этот прокол с партией морфия, и его замели. Тогда и раскопали, что он ещё и дезертир, но вовремя подвернулось предложение «Национального страхования». Выбора не было, и он принял все условия.

И вот он снова здесь. Его шикарный внешний вид никак не напоминал о его происхождении.

Джерри попросил остановить машину возле бара, расплатился с таксистом и заглянул в заведение, чтобы пропустить для настроения пару рюмочек. Знакомых физиономий в баре не оказалось, и он почувствовал себя увереннее. Здесь не было ни Корнеллов, ни Бенсонов, ни Фитцджеральдов (последних здесь водилось так много, что казалось, будто вся Ирландия перебралась в Лондон). Особенно Корнеллу не хотелось встретить самого старшего из этого клана — Спитли Фитцджеральда. Старик так любил обниматься и у него всегда были настолько грязные руки, что потом ни одна химчистка не взялась бы привести костюм в порядок и вернуть ему первозданный вид.