За семью печатями-1 - Иоанна Хмелевская Страница 18

— Какое же это было слово?

— Хлюп. Фамилия конкретного лица.

— Как вы сказали? Хлюп? — удивился профессор.

— Да, именно Хлюп.

В беседу включилась Кристина:

— Видите ли, Северин Хлюп был близким другом мужа. Такая у него фамилия — Хлюп.

— А почему вы говорите о друге мужа в прошедшем времени?

— Потому что Северин Хлюп умер. Недавно. И так получилось, смерть его совпала по времени с приходом в сознание мужа. Умер он от инсульта.

— А этот Северин Хлюп виделся с вашим мужем после автокатастрофы?

— Да, успел посетить Хенрика ещё в больнице.

— Однако в сознании нашего пациента словечко «хлюп» и конкретный Северин Хлюп не ассоциировались, — пояснил ведущий врач. — Человека больной не узнал. Никакой связи. И все же… Как вы полагаете, пан профессор, имеет ли значение вырвавшееся у больного словечко?

— Полагаю, имеет, — важно заметил профессор. — Коль скоро больной произнёс это словечко сразу после автокатастрофы, видимо, оно было связано с тем, о чем больной думал перед самой катастрофой. Разумеется, это не более чем предположение и я не стал бы утверждать так со всей категоричностью, однако в качестве рабочей гипотезы можно принять. Вероятно, тот самый.., как его… Хлюп.., вы сказали, проше пани, он был близким другом нашего пациента? Так вот, возможно, пациент думал о своём друге в дороге, беспокоился о нем, или ещё по какой-то причине тот занимал мысли нашего пациента.., так или иначе, был важной персоной. Не к нему ли торопился наш пациент?

— Нет, не к нему, — с расстановкой ответила Кристина, опять чувствуя, как заколотилось сердце. — Но вот думать о нем перед аварией вполне мог.

— Вы полагаете? — подхватил врач, довольный, что его наблюдение пригодилось.

— Вполне, вполне возможно, — рассуждал профессор. — Предположим, с Северином Хлюпом были связаны какие-то сильные переживания нашего пациента. Предположим, во время пути Карпинский думал только о нем. И тогда вполне логично допустить, что Хлюп оказался последним, о ком думал Карпинский перед катастрофой. Затем сознание оборвалось. Амнезия, знаете ли, очень странная вещь и ещё недостаточно изучена. Закрепившееся в сознании слово могло рефлекторно вырваться у больного, хотя тот сам уже не осознавал, что говорит. Не исключаю, не исключаю… Тут нам могла бы помочь очаровательная супруга нашего пациента. Возможно, незадолго до катастрофы что-то случилось с другом вашего мужа, Северином Хлюпом?

Кристина отрицательно покачала головой, изо всех сил пытаясь изобразить, что тоже глубоко раздумывает. Присутствовавший при описанной выше беседе сам Карпинский сидел с отрешённым видом, однако благожелательно улыбался.

Продолжением этой научной дискуссии явился разговор уже дома, с участием Эльжбеты.

— Не знаешь, амнезия заразна? — спросила девушка Кристину. — Как мы могли о таком забыть? Ведь обе же слышали.

— О! Ты тоже!

— Ну да! Не придала значения, тут же вылетело из головы, потому что отец принялся зайчиков считать. А ведь Хлюп сказал что-то вроде «все в безопасности». Тогда я и внимания не обратила на эти слова, а вот теперь думаю — не просто так сказал.

— Точно.

— Теперь я уверена — отец схватил портфель и помчался к Хлюпу. И скоро вернулся. Наверняка отдал другу на хранение! Портфель в доме Хлюпа, оттуда его и заберём!

— Как ты себе это представляешь? — возразила Кристина. — Знаешь же Хлюпиху…

— Подумать надо.

— А я Хлюповой не знаю, — подключился к разговору Хенрик. — Мы собирались нанести ей визит. И ещё я помню — она Крысю не любит.

— Она никого не любит, но пойти к ней придётся.

— И меня не любит? — удивился Карпинский.

— Тебя она всегда считала недоразвитым придурком, — безжалостно резанула правду-матку в глаза Кристина. — Должность у тебя маленькая, сам жить не умеешь и другим не помогаешь, никакой пользы от тебя.

— Это она так думает? — не поверил Хенрик. — А ты откуда знаешь?

— Так ты же сам мне говорил. До того. А узнал от Хлюпа. Вы с ним ничего не скрывали друг от друга, а от супруги ему приходилось скрывать встречи с тобой. И ты звонил ему под именем несуществующего Яцека, если к телефону подходила Хлюпиха.

— Сложно все это, но раз мы так с Хлюпом дружили, я мог отдать ему деньги. Не уверен, что отдал, но мог.

Эльжбета пыталась, прихлёбывая чай, рассуждать логично:

— Времени у отца было в обрез. Клепа свалился нам как снег на голову. На следующий день вы с отцом разъезжались в разные стороны, оставался всего один вечер. Портфель тяжеленный, мужчина, правда, поднимет, но далеко не унесёт…

— До машины дотащит, — подхватила Кристина. — А я вспоминаю, твой отец в тот вечер куда-то ездил…

— Наверняка к Хлюпу!

— Да мог поехать в любое другое место.

— И чего ты так за эти места ухватилась? Сама же первая заговорила о Хлюпе, все логично.

— И я считаю — логично, но как подумаю о Хлюпихе…

— Думаешь, Хлюпова тоже знает о деньгах? — спросил Карпинский, наливая себе ещё один стакан чая. — Какая красивая штука! — добавил он, снова водружая на чайник стёганый капор из китайской ткани.

— О боже! Сам же привёз его из Дании.

— Значит, соображал. Так вот, что касается Хлюповой. Мне кажется, что она не была допущена к тайне. Это я суммирую сведения о наших взаимоотношениях с Хлюпом, от вас же полученные.

— Правильно суммируешь, — похвалила мужа Кристина. — Наверняка вредную бабу не допустили к мужской тайне. И если ты действительно отдал портфель Северину на сохранение, а в этом я почти не сомневаюсь, то так же верно и то, что Северин жене об этом не сообщил. И даже постарался скрыть от неё.

— Выходит, она не знает, — заключил Хенрик. — Баба, как ты утверждаешь, вредная. Судя по всему, нам не поможет?

— «Поможет»! — фыркнула Кристина. — Да она все сделает, чтобы помешать! Уж и ума не приложу, как быть.

— Тадик! — сказала Эльжбета.

— При чем тут Тадик?

— Если ему сказать… Он ведь с Хлюпихой на ножах. Может, станет нашим союзником?

— Нужно очень хорошо все обдумать, прежде чем на что-то решиться, — рассудил Карпинский. — Не можем же мы отправиться к человеку и утверждать, что у него имеется нечто, если этого у человека не имеется…

— Что-что, а характер у отца остался прежним, — проворчала Эльжбета. — Вечно рассусоливает и колеблется, а уж решительным и энергичным его никак не назовёшь. Вряд ли предложит нам что путное. Поэтому считаю, что нужно рассказать обо всем Тадику, он вхож в дом Хлюпов, пусть проверит, не лежит ли где у них портфель с золотом и долларами или ещё с чем. Я просто уверена — лежит. И в том, что Тадик — человек порядочный, тоже не сомневаюсь.