Сокровища - Иоанна Хмелевская Страница 18

«Ну и дура девчонка! — в панике подумал Павлик. — Разве можно такое при отце говорить?» Теперь глаза присутствующих обратились на пана Романа. Нет, хоть он и захлебнулся чаем, но вел себя как мужчина.

— Все равно еду! — мужественно произнес он. — И от слов своих не отрекаюсь, буду ловить львов голыми руками!

Рафал попытался успокоить дядю.

— Ведь не одни же львы там водятся. Я читал, в африканских странах и на обезьян охотятся, так что тебе не обязательно идти на льва. Если уж ты решил голыми руками, из двух зол выбери обезьяну.

— Гориллу, например, — ехидно подсказала пани Кристина.

Вот так львы и гориллы спасли амебу. Необходимость прибегнуть к этому последнему средству возникла лишь за два дня до отъезда отца, но теперь Яночка уже была спокойна. Во-первых, наступил последний этап упаковки вещей, во-вторых, бабушка лично составила большой список опасностей, подстерегающих ее сына в далекой Африке. А потом посыпались и прочие отвлекающие моменты.

Накануне отъезда в дом Хабровичей пришел незнакомый молодой человек с очень большой и тяжелой сумкой и попросил забрать ее для передачи в Тиарете одному из работающих там поляков. На вопрос пана Романа, что такое в этой неподъемной сумке, молодой человек охотно информировал: запчасти к «фиату 125». И поинтересовался, в достаточном ли количестве запасся ими пан Роман для своей машины и есть ли у него карта автомобильных дорог Алжира. Узнав, что нет, пришел в ужас и непременно советовал приобрести ее еще во Франции.

— Смотрите же, не забудьте! — несколько раз повторил молодой человек. — В самом Алжире ее не купишь, а без карты вы недалеко уедете.

Когда он в десятый раз напомнил отцу о необходимости купить карту автомобильных дорог Алжира, присутствующий при этом Павлик в приливе вдохновения вдруг приколотил к дверному косяку в столовой длинную полоску бумаги, памятку отцу, на которой большими печатными буквами под рубрикой «П. 1» записал: КУПИТЬ АВТ. КАРТУ АЛЖИРА. И к тому моменту, когда совершенно выбившийся из сил и уже ничего не соображающий пан Роман сел за прощальный ужин в кругу не менее взволнованной и тоже выбившейся из сил семьи, памятка была заполнена, до конца.

Молодой человек со своим советом был первой ласточкой. Вслед за ним повалили посетители, отправляющие своим родным и близким в Алжир продукты, документы, письма и кое-какие вещи, и каждый из них считал своим долгом дать новенькому какой-нибудь совет. Записывать советы поручили мальчику, и Павлик без возражений записывал: разменять франки, понадобятся в качестве взяток и чаевых; не забыть взять хрен и соленые огурцы, этого в Алжире ни за какие деньги не достанешь; на пароме наполнить термос каким-нибудь холодным питьем, ибо потом по дороге не напьешься, а оставлять машину нельзя — упрут; не забыть что-нибудь из польских национальных блюд, ведь по приезде обязательно надо устроить прием для тамошних поляков и т. д. и т. п. Пан Роман покорно выслушивал все советы, но ни слова не понимал.

О документах отец вспомнил в конце прощального ужина. На сей раз его поддержала мама, заявив, что все документы нужно собрать вместе. Ни словом не возразив, Яночка молча вышла из-за стола и направилась в свою комнату. Павлик помчался следом, по дороге встревоженно спрашивая:

— И что теперь будет? Что скажем?

— А ничего не будет, — спокойно ответила сестра, доставая из-под шкафа большую картонную папку. — Даже если и примется читать, до него ни слова не дойдет, видишь же, какой он. Как думаешь, отдать ему все или хватит в одном экземпляре?

— Думаю, хватит с него одного экземпляра, а то если потеряет, ничего не останется. Пусть у нас один хранится в запасе.

— Тогда не отдам в папке, — решила сестра. — Папка останется у нас, а отцу положу в конверт.

При виде большого конверта в мозгу затурканного пана Романа что-то будто прояснилось, и он вроде как немного пришел в себя. Вырвав конверт из рук дочери, он раскрыл его, вынул первую попавшуюся под руку страницу и стал читать вслух:

— Первое не пить некипяченой воды. Второе не прикасаться к свежим бараньим шкурам голыми руками... Послушай, что ты мне подсунула?

Дочка вежливо пояснила:

— Этот список строго-настрого бабушка велела обязательно дать тебе в дорогу и проследить, чтобы ты выучил наизусть все ее заповеди.

— Вот именно! — строго подтвердила бабушка. — И выучить надо еще до того, как ты прибудешь в эту ужасную страну. Должен усвоить их, как молитву, и следовать им автоматически. Начинай немедленно!

— Не прикасаться к местным приправам и пряностям и не нюхать их... — послушно прочитал пан Роман, растеряв всю энергию, и слабым голосом обратился к дочери: — А где же копии документов? Ты должна была принести мне копии.

— Да вон же они, в этом самом конверте, — сказал Павлик. — В конверт мы тебе положили все самое необходимое, и в таком порядке, в каком документы надо вынимать. А ты вынул не тот. С самого начала надо читать памятку. Ее будешь читать всю дорогу. Подъезжая к Алжиру, вынешь вот эту бабушкину молитву и зазубришь ее. А уже на месте, в Тиарете, можешь ознакомиться со своей биографией, никуда она от тебя не уйдет.

И взяв из ослабевших рук отца большой серый конверт, мальчик аккуратно вложил в него вынутую отцом бумагу, продемонстрировал родителю остальные, еще раз повторил, в каком порядке с ними знакомиться, и передал конверт матери, которая немедля затолкала его в боковой карман большой дорожной сумки отца. Пан Роман, неспособный уже ни на какие протесты, лишь молча смотрел, как конверт скрылся в кармане.

— Мама, с чего ты вдруг вспомнила про сыромятные бараньи шкуры? — удивленно поинтересовалась тетя Моника.

Бабушка с достоинством пояснила:

— Алжир, мое дитя, это страна овец. А на свежесодранных бараньих шкурах любят сидеть микробы желтухи. Я специально узнавала.

Последней из посетителей была пани Кавалькевич. Она пришла уже после ужина с тормозными колодками для передачи мужу. Пани Кавалькевич оказалась большой, толстой, энергичной женщиной, жизнерадостной и исполненной оптимизма.

— Да что вы так переживаете? — удивилась она при виде чуть живого пана Романа. — Уж такие дубины справлялись, так что выкиньте из головы.

А когда пан Роман заикаясь начал излагать ей свои сомнения и опасения, пани Кавалькевич лишь пренебрежительно махнула рукой и добродушно заявила:

— Дорогой мой, Алжир — это страна для мужчин! Мужик там всего добьется, он может делать что пожелает, ходить куда пожелает. А вот для бабы там хода нет! Вот если бы вы были женщиной, тогда могли бы переживать, а так? И вы еще жалуетесь?!

Несколько успокоенный тем, что он все-таки не женщина, пан Роман на следующее утро — туманное и зябкое — отбыл в свой первый заграничный вояж. Для Яночки с Павликом потянулись дни нетерпеливого ожидания...

— Ну и ну! — выкрикивал Павлик, пытаясь скрыть невольное восхищение прозорливостью сестры. — Надо же, как ты угадала!