Пятнадцатый камень - Елена Стринадкина Страница 18

— Об этом потом, — раздраженно проскрипел Юсупов. — Давай вкратце, что там у дамы на уме, а то ведь теперь моя очередь к ней наведаться. И вообще я уже Силе предлагал: надо не маяться дурью, а как следует прижать Чеганову. Она расколется — и все домой поедут. Кроме меня, — злобно усмехнулся Алим. — Я даю процентов 70–80, что либо она грохнула, либо как-то замешана. И диск она свистнула наверняка. Девушка вообще куда изворотливей, чем хочет казаться.

— В таком случае, нам прежде надо будет разобраться с Ромой. Он уехал, а Лиза на месте! — возразил Силя.

— Так в том и фишка, Сильвестр, — нажимал Юсупов. — Расчет на то, что ты ее не подставишь. Больше надо было щупать всяких сучек по углам…

Гарина нельзя было назвать человеком драчливым. Вспыльчивость его носила оттенок элегантности и аристократизма. Да и сквернословил он тихо и отрывисто, что выглядело не убогим засорением языка, а знаком силы и подспудного превосходства над оппонентом. Однако, как помнил Клим по молодости, лупит Силя внезапно и от того результативно. Сказывается спортивное уличное детство и влияние отца-пятиборца. По едва уловимым внешним признакам Буров понял, что вероятность прямого правого в сторону телохранителя сейчас как никогда велика. Он прикинул, чем это чревато: драка внутри "судебной тройки", однако… Потому нужны оперативные отвлекающие действия.

— Кто-нибудь в курсе, что Тимур завещал элькиному ребенку часть своего состояния? — как можно более деловым и будничным тоном обратился Клим к враждующим сторонам, аккуратно вклинившись между ними.

И далее отчетливой скороговоркой репортера Буров изложил всю добытую им информацию. Не назрей острой напряженности между Гариным и этим вредным «барбосом», Клим, возможно, и не достиг бы особых вершин логики и простоты изложения. Теперь инцидент спешно потух, зато назрело новое противостояние: Сильвестр бурно протестовал, а Юсупов желал немедленно докопаться до его сестрицы. Силя не верил ни на йоту в завещание мифическому сыну, Алим настаивал на "прокачке любой спорной ситуации". Очень спокойно настаивал, без ажиотажа, словно решил сменить амплуа искреннего мерзавца на позу авторитетного эксперта, чей профессионализм до сих пор не оценен, а ведь он всего лишь честный солдат оперативности и — по мере сил — правдоподобия. Силя чувствовал подвох, морщился и потирал живот, как начинающий язвенник:

— Мать вашу, это нелепость! История давно быльем поросла. Элька родила не от Тимура, и он давно уже и думать забыл. Все забыли! Ему бы в голову не пришло в том белье копаться… Может, он как-то и помогал Эльвире, только вряд ли. Для Тимы имело значение… ну чтобы его плоть и кровь! Даже малейшее сомнение для него было неприемлемо. А там не сомнение, там факт… наличия отсутствия его плоти и крови. Я уже заговариваюсь! Короче, потомства ему хватало… тем более, что один, оказывается, еще в проекте, — Нонна поделилась… Припугнуть он Риту мог, но не более того! К тому же Элька и дня не прожила бы без того, чтоб не проболтаться всему свету про такой куш…

Тут стало понятно, какой козырь припас за пазухой Юсупов:

— Тогда может быть вы мне объясните, почему отчество у сына Эльвиры — Тимурович. Я ведь паспорта взял, у кого были… и изучил их.

— А у многих ли они были? — Клим понимал, что мелкие соскоки с темы не спасут ничью репутацию, но он был готов отдать голову на отсечение, что Юсупов опять стреляет по воробьям.

— Нет, только у двоих, — со злорадной учтивостью ответил Алим. — Еще у Дольской.

— Да о чем мы трем опять? Еще раз повторяю, что Тима не был идиотом. А как получилось с отчеством — никого не касается. Не увековечивать же было того подонка из Мухосранска, от которого она залетела… Элька вообще его толком не знала. В общем, это отец наш на нее надавил. И редкий случай, когда она его послушалась. А отцу Тимур нравился, он говорил: вот мужик что надо… — Гарин замолчал на минуту, а потом, каждый звук пропитывая агрессивным презрением, почти шепотом произнес, — Теперь все всем ясно, да?

Алим сразу притух. Умный «питбуль»: точно знает, до какой степени можно злить хозяина. "Сильный, меткий….." — пронеслась в климовой голове реплика Юсупова про убийцу. Симметричным эхом вторили измышления Маргариты: "Сильная женщина…" И моментальным снимком всплыло бледное лицо Эльки с посеревшими, как мраморная рябь, веснушками. Гаринская порода себя в обиду не даст? Но об этом позже. Сейчас главное — отвлечь Суповой Набор, чтобы он не утомлял своей солдафонской этикой. Она мешает думать.

— Кто-нибудь уже говорил с Георгием? — деловито справился Буров.

Да никто ни с кем еще не говорил, кроме тебя, — раздраженно ответил Силя.

Алим, может вы попробуете? Учитывая характер преступления было бы логично побеседовать с Собакиным, — туманно пояснил Клим, про себя извиняясь перед Гогелем за использование в роли буфера. А кем еще затыкать амбразуру — мужиков-то не осталось!

Сильвестр кивнул.

— Ну после того, как разберусь с Маргаритой… — Алим решил не идти в одиночку против двоих.

Как только он, подозрительно покладистый, исчез из поля зрения, Клим, не стесняясь в лексике, выпустил пар:

— Где вы нашли этого фельдфебеля?! Не исключаю, что он неплохой охранник, но…

— Вот именно, и это, согласись, главное, — понуро согласился Гарин. — Я ведь тоже его никогда не жаловал. Но Тимур его вытащил из серьезной передряги, и было это давным-давно, когда мы еще не были знакомы. Я в ту историю не вдавался, но предполагаю, что Юсупову светил срок… нет, не мокруха, конечно… да хрен с ним, даже думать об этом не хочу"! Короче, с тех пор Алим был предан Тимуру, как… — Клим, предчувствуя наскучившее собачье сравнение, машинально скорректировал:

— … как единорог девственнице.

Силя угрюмо кивнул, явно не понимая, о чем речь, но предпочтя не углубляться:

— … Юсупов одинокий. Не знаю, была ли у него семья раньше. На моей памяти он всегда был холостым. Тимка для него вроде учителя жизни… или отца, что ли… может, даже этот Алим детдомовский, — нечто такое смутно всплывает, но я никогда не вдавался в его происхождение. Профессионал он действительно хоть куда… знаешь, из тех, кто не за бабло пашет, — вот как ни странно! При всей гнусности своей…

— А за что же он пашет? Никак за идею?! Из гуманизма или из честолюбия? — едко усмехнулся Буров.

— Не знаю, как с гуманизмом, но свой кодекс чести у него есть.

— У урлы тоже есть такой кодекс.

— Хватит, Клим. Все равно лучшего мы не имеем и исходим из данности. Мы с тобой вдвоем не ахти какие сыщики… то есть я хочу сказать, вообще лохи по части криминальных дел. Зато если Алим будет зарываться, мы его можем погасить…

— Он уже зарывается, ты не заметил?! Ты, кстати, в курсе его агрессивных намерений в адрес всех, кому посчастливилось собраться на твой день рождения?

— А что ты хочешь! Мало того, что убили главного в его жизни человека, так он еще и обязан был охранять его… Я вот что тебе скажу и на том закончим: я уверен, что будь Алим вчера здесь, ничего не случилось бы. Да ни один волосок, что называется, с головы не упал бы! А я… сколько раз Тима меня просил, дескать, давай возьмем Юсупова, вместе оттянемся, — я сопротивлялся. Иногда, конечно, было не отвертеться… Тимур шел мне навстречу, понимал, что и так мы эту образину видим чуть ли не по 12 часов в сутки. Естественно, о том, чтобы Юсупов приехал ко мне вчера не было и речи, да и никто бы о том не заикнулся… в общем, я виноват, понимаешь?! Будь Алим вхож в нашу компанию… а из-за меня… вот так теперь…