Ночной вор. Похождения в Париже - Крис Юэн Страница 18

После разговора с Викторией я полистал телефонный справочник и нашел телефон справочной «Банк Сентраль». Набрал номер и, благодаря моему ужасному французскому и вполне приличному английскому женщины, которая мне ответила, получил адреса трех отделений банка, расположенных ближе всего к квартире Катрины Ам. Первое находилось на границе Латинского квартала, второе — около площади Бастилии, третье — неподалеку от Центра Помпиду.

Прежде чем покинуть книжный магазин, я вернул телефонный справочник Пейдж и сказал, что с обедом придется пару дней повременить. Дескать, когда я открывал замок двери в кабинет Франчески, меня посетила идея, подходящая для книги, над которой я работал, и мне просто необходимо усесться за компьютер, пока я ничего не забыл. Не знаю, поверила ли она мне, но в тот момент меня это мало волновало. Я никак не мог прийти в себя после разговора с Викторией. Всегда было ясно, что придет день, когда мы все-таки встретимся, и мне придется признаваться в обмане. Но я полагал, что у меня будет время на подготовку к этому дню, и, может, даже удастся найти какой-нибудь убедительный довод в свое оправдание. Теперь я в этом сильно сомневался.

По дороге к Латинскому кварталу я пытался что-нибудь придумать. Ничего не получалось, и я опасался, что ни извинительная улыбка, ни смиренно опущенные плечи мне не помогут. Поискам подходящей идеи мешала мысль о том, что наилучший способ — это просто избежать встречи с Викторией. К примеру, взять да и уехать на поезде в Лондон, сыграв под дурачка: мол, перепутал место встречи. Идея, конечно, глупая, но я никак не мог от нее отделаться.

А еще я переживал из-за того, что Виктория не сказала мне о разрыве с Адамом. Чуть ли не год я донимал ее глупыми шуточками — едва ли не с того дня, как они начали встречаться, и можно было представить себе, с какими чувствами она воспринимала мои колкости после того, как рассталась со своим парнем. Разумеется, я ничего об этом не знал, но кто тянул меня за язык? Теперь же я ощущал себя последней сволочью, для которой нет ничего святого.

На душе было муторно, и я даже порадовался возможности отвлечься на розыски Бруно. Впрочем, началась моя охота не очень успешно — посещение двух первых отделений банка результата не принесло. Поначалу казалось, что визит в третье отделение, расположенное в роскошном здании на Севастопольском бульваре, ничего путного не сулит. Высокомерный, с иголочки одетый господин, стоявший за информационной стойкой, покачал головой, когда я упомянул фамилию Бруно, и наотрез отказался спрашивать о нем у своих коллег. Я вскинул глаза к стеклянному потолку, пытаясь найти какой-нибудь способ убедить его изменить принятое решение, но затем вновь встретился с ним взглядом и понял, что мне ничего не светит.

Тогда я оглядел лица кассиров. Они сидели за железными решетками, призванными защитить их от вооруженных грабителей, наподобие той банды, которую Фолкс пытался перехитрить в Рио. Я не понимаю, чем решетки могут помочь. Размера ячейки между прутьями пять на пять сантиметров достаточно, чтобы в нее влетела пуля, и на месте матерого грабителя я бы первым делом уставил ствол в лоб ближайшего кассира и вежливо предложил ему выдать всю наличность.

Мне пришла в голову мысль, что банк, который я описывал в романе, очень уж отличается от реального. Мой банк выглядел таким современным — с пуленепробиваемыми стеклами, кнопками тревоги, системами сигнализации, многочисленными камерами слежения, не говоря уже об охранниках, вооруженных тазерами. [9]Если такой банк казался фантастическим в Париже, то сами понимаете, что подумал бы читатель, знакомый с бразильскими банками.

Но я напомнил себе (Виктория мне все это растолковала), что книги о Фолксе достаточно далеки от жизни. И, по правде говоря, мне нравился созданный моим воображением банковский интерьер. Он выглядел почти как настоящий, пусть даже и отличался от настоящего. К тому же я потратил немало времени на всякие защитные системы, чтобы максимально усложнить задачу Фолксу. Мне хотелось, чтобы читатели думали, будто Фолкс поставил перед собой недостижимую цель, а потом удивлялись проявленной им изощренности, несмотря на все препятствия позволившей добиться желаемого. Разумеется, еще оставалось придумать, как одному человеку преодолеть все ловушки, которые я же ему и расставил.

Но этим мне предстояло заниматься не сегодня, потому что сейчас внимания требовало совсем другое. Не оставляя мыслей о Бруно, я медленно продвигался вдоль окошечек с кассирами, пристально вглядываясь в лица, но никто из них Бруно не напоминал. За спинами кассиров сотрудники банка работали за компьютерами, но это были исключительно женщины. Обежав глазами зал, я обратил внимание на коридор, ведущий к лестнице в подвальные помещения. В самом начале коридора стоял столик, за которым сидел крепкого сложения бритоголовый охранник в темно-синем костюме. По его шее к радионаушнику поднимался телесного цвета проводок. Я направился к охраннику, и он разом напрягся, словно почувствовал угрозу. Я понятия не имел, куда ведет коридор, но у меня создалось ощущение, что ходить по нему разрешалось не всем. На столе перед охранником лежала папка — вероятно, со списком тех, кто имел такое право. На ремне висела рация. Я неловко улыбнулся, словно на мгновение потерял ориентировку, и проследовал к двум банкоматам.

В деньгах я не нуждался (в кармане лежали пять тысяч евро из десяти, полученных от Пьера), но хотелось провести в банке еще несколько минут, чтобы закончить осмотр, и банкомат был едва ли не лучшим предлогом для пребывания здесь. Поэтому я неторопливо достал из кармана бумажник, вставил кредитную карточку в щель банкомата, ввел пин-код, запросил скромную сумму. И пока машина что-то там проверяла и отсчитывала, оторвал взгляд от экрана, оглядел стену, рядом с которой стояли банкоматы. И вдруг увидел его. Он смотрел на меня и ничего не видел.

Фотография, размером чуть больше паспортной, находилась под мутноватым стеклом в компании тридцати других. Я догадался: здесь помещены изображения всех тех, кто работал в этом отделении банка. Фото Бруно разместили в четвертом ряду сверху, крайним справа. Волосы в момент съемки он носил чуть длиннее, чем нынче, глаза прикрывали очки в тонкой металлической оправе, но в том, что это он, сомнений быть не могло. На табличке под фотографией я прочитал: «Бруно Шеврье». Прямо над ним висела фотография бритоголового охранника. А слева — упрямого господина, который оккупировал информационную стойку.

Я повернулся, вновь оглядел операционный зал, чтобы убедиться, не пропустил ли я Бруно. Но нет, здесь его не было. Возможно, он работал в другом конце таинственного коридора, охраняемого безволосым охранником, — сидел в каком-нибудь кабинете, отвечая на телефонные звонки и разбирая заявления о выдаче ссуды на покупку дома или квартиры. Не исключено даже, что в этот самый момент он наблюдал за мной, глядя на монитор камеры слежения.