Кулак Аллаха - Фредерик Форсайт Страница 18

– Вы из Института стратегических исследований?

– Я все объясню за ленчем. Скажем, в час. Буду очень рад встретиться с вами, – сказал Лэнг и положил трубку.

Когда Мартин вошел в ресторан, к нему тотчас направился метрдотель.

– Доктор Мартин? Мистер Лэнг за своим столиком. Я провожу вас.

Столик оказался в самом укромном уголке ресторана. Здесь можно было говорить, не боясь, что тебя подслушают. Приветствуя Мартина, Лэнг встал. Это оказался худой, даже костлявый мужчина в темном костюме и строгом галстуке. У него были изрядно поредевшие седые волосы. Лэнг предложил гостю сесть и, подняв бровь, вопросительно кивнул в сторону бутылки с великолепным мерсо, охлаждавшейся в ведерке со льдом. Мартин ничего не имел против.

– Мистер Лэнг, вы ведь не из института, не так ли?

Вопрос Мартина ни в коей мере не обескуражил Лэнга. Он выждал, пока официант не разлил по бокалам хрустально-чистое холодное вино и не ушел, оставив каждому по папке с меню, потом поднял свой бокал и предложил выпить за здоровье гостя.

– Нет, я из Сенчери-хауса. Это вас смущает?

Руководство Британской секретной разведывательной службы, или Интеллидженс сервис, размещалось в Сенчери-хаусе – довольно ветхом здании к югу от Темзы, между Элефант-энд-Касл и Олд-Кент-роуд. Здание было далеко не новым, не слишком приспособленным к такого рода учреждениям и настолько запутанным внутри, что от посетителя можно было не требовать специального пропуска: уже через несколько секунд он непременно заблудится, а кончит тем, что станет отчаянно звать на помощь.

– Нет, просто интересно, – ответил Мартин.

– В сущности, заинтересованная сторона – это мы. Я в восторге от ваших работ. Стараюсь следить за ними, но у меня не хватает знаний.

– В это трудно поверить, – сказал Мартин, хотя в глубине души был польщен. Любому ученому приятно, когда восхищаются его работами.

– Это действительно так, – настаивал Лэнг. – Вам тоже морской язык? Отлично. Надеюсь, мне удалось прочесть все ваши работы, которые были переданы в институт, коллегам из Комплексных исследований и в Чатам. Ну и, конечно, те две статьи в «Сервайвал».

Хотя доктору Мартину было лишь тридцать пять, последние пять лет его все чаще приглашали в качестве лектора в такие учреждения, как Институт стратегических исследований, Институт комплексных исследований, или Чатам-хаус, – совсем новую службу, занимавшуюся изучением международных отношений. Журнал «Сервайвал» издавался Институтом стратегических исследований; двадцать пять экземпляров каждого выпуска регулярно направлялись на Кинг-Чарлз-стрит, в Министерство иностранных дел и по делам Содружества, откуда пять экземпляров затем попадали в Сенчери-хаус.

Интерес этих правительственных организаций к Терри Мартину был связан не с его научными работами по истории средневековой Месопотамии, а скорее с его хобби. Несколько лет назад Мартин всерьез заинтересовался вооруженными силами средневосточных государств. Он стал регулярно посещать выставки военной техники, завел знакомства с теми, кто производил вооружение, и с их арабскими клиентами, в среде которых благодаря своему безупречному арабскому языку он также установил множество полезных контактов. Через десять лет он стал ходячей энциклопедией, а к его мнению стали прислушиваться лучшие специалисты. В этом смысле его вполне можно было сравнить с американским писателем Томом Клэнси, который по праву считается крупнейшим специалистом по военной технике НАТО и стран развалившегося Варшавского Договора.

Официант принес две порции морского языка, и собеседники с удовольствием занялись изысканным блюдом.

Двумя месяцами раньше Лэнг, который тогда был руководителем оперативной службы инспекции Среднего Востока в Сенчери-хаусе, запросил у коллег из научного отдела характеристику Терри Мартина. Материалы, которые ему принесли, произвели на Лэнга большое впечатление.

Терри Мартин родился в Багдаде, там же учился в начальной школе, а завершил образование в Англии. Он закончил частную школу «Хейлибури», сдав на отлично три экзамена на повышенном уровне – по английскому, истории и французскому. Ему прочили большие успехи в филологии и дали рекомендацию для поступления в Оксфорд или Кембридж.

Но мальчик, с детства свободно владевший арабским языком, хотел серьезно заняться арабистикой и весной 1973 года прошел собеседование для поступления в Школу востоковедения и африканистики в Лондоне. Его приняли сразу, и осенью того же года он начал изучать историю Среднего Востока.

Через три года Мартин получил диплом с отличием и еще на три года был оставлен в аспирантуре по специальности «история Ирака восьмого-пятнадцатого веков»; особое внимание Мартин уделял халифату Абассидов (750-1258 годы). В 1979 году он получил степень доктора философии, потом взял годичный отпуск для научной работы. Мартин был в Ираке в 1980 году, когда войска Саддама Хуссейна вторглись в Иран, развязав восьмилетнюю войну. Тогда у него впервые пробудился интерес к вооруженным силам стран Среднего Востока.

По возвращении из отпуска, когда ему было всего двадцать шесть лет, Мартину предложили весьма почетное место лектора в Школе востоковедения и африканистики, которая считалась одной из лучших, а значит, и одной из труднейших школ арабистики. В знак признания его научных заслуг Мартин в тридцать четыре года получил место преподавателя по истории Среднего Востока – верный признак того, что к сорока годам его будет ждать звание профессора.

Все это Лэнг узнал из представленных ему материалов. Еще больше его интересовало второе пристрастие Мартина – кладезь знаний об арсеналах Среднего Востока. В годы холодной войны вооружение этих стран было второстепенной проблемой, но теперь…

– Речь идет о Кувейте, – сказал наконец Лэнг.

Остатки рыбы были унесены, от десерта оба отказались. «Мерсо» оказалось превосходным, а Лэнг ловко разливал его так, что львиная доля досталась Мартину. Теперь на столе как бы сам по себе появился марочный портвейн двух сортов.

– Можете себе представить, сколько самых нелепых слухов появилось за несколько последних дней.

Лэнг явно приукрашивал ситуацию. Железная Леди вернулась из Колорадо в том настроении, какое в ее свите называли настроением Боудикки, определенно имея в виду ту жену вождя одного из племен восточных бриттов, которая имела обыкновение отсекать ноги попадавшимся на ее пути римлянам-завоевателям мечами, что торчали из колес ее колесницы. Говорили, что министр иностранных дел Дуглас Херд подумывает, не обзавестись ли ему стальным шлемом, а на обитателей Сенчери-хауса дождем сыпались требования немедленно дать ответы на все вопросы.

– Суть дела в следующем: мы хотели бы послать в Кувейт нашего человека, чтобы точно знать, что там происходит.

– На оккупированную Ираком территорию? – уточнил Мартин.

– Боюсь, именно так, поскольку Саддам оккупировал весь Кувейт.

– А причем здесь я?

– Позвольте быть с вами совершенно искренним, – сказал Лэнг, в намерения которого могло входить что угодно, только не полная откровенность. – Нам действительно очень нужно знать, что происходит в Кувейте. Об иракской армии – ее численность, степень боеготовности, ее вооружение. О наших соотечественниках – как они справляются с трудностями, не угрожает ли им серьезная опасность, нет ли какого-либо пути эвакуировать их из Кувейта. Нам нужен человек, который считался бы там своим. Информация такого рода жизненно необходима. Значит… этот человек должен говорить по-арабски, как житель Аравии, Кувейта или Ирака. Далее, поскольку вы провели значительную часть жизни – во всяком случае намного больше меня – среди арабоязычных…