Маска ночи - Филип Гуден Страница 18

– Мой второй муж огрел меня по этому уху, – произнесла она. – Вот так я и оглохла.

– Нам жаль слышать это, – сказал Абель.

– А уж он-то как жалел, что сделал это, – усмехнулось наше чудовище. – Шесть часов не поднимался с пола, после того как я его отделала.

– У вас крепкая рука, госпожа, – сказал я.

Ее кулаки казались крохотными в окружавшей их плоти, настолько ее руки походили на окорока. Но я не сомневался, что при необходимости она могла пользоваться ими как молотками.

– Он уже умер, Хопкинс-то, – продолжала она. – И третий мой умер. Господин Рут. Всех я их проводила в могилу. Рут был лучшим – хотя, по правде, все они были не очень. Слова «муж» и «хороший» не сочетаются. Вы женаты?

– Увы, нет, – ответил Абель, любивший изображать безнадежно влюбленного.

– Пока нет, – сказал я.

– Ну и хорошо. Я бы больше не вышла замуж.

Прежде чем мы могли услышать больше о замужестве и ее мужьях, плохих или еще худших, в комнату вошел доктор Ферн с молодой женщиной по имени Сьюзен, а за ними другой мужчина. К моему смущению, в двери вдруг показался Шекспир. Я быстро объяснил ему положение вещей, пока те трое суетились вокруг госпожи Рут. Он вытащил меня в зал.

– Мы ввязались в это поневоле. А кто все эти люди? Вы знаете? – спросил я, решив, что если кто и должен быть знаком со всеми действующими лицами, то уж точно Вильям Шекспир, драматург. И он не разочаровал меня.

– Внушительная женщина по имени Рут – кормилица у Константов, бывшая кормилица, как мне сказали. Рут – подходящее имя для кормилицы [4]или сиделки, учитывая, как часто ей приходится иметь дело с растениями и травами.

– А молодая? – спросил я как бы между прочим.

– А молодая – это Сьюзен Констант.

– Та, что желает выйти замуж?

– Нет, то Сара Констант. А это ее кузина, кажется.

– О…

Тогда почему та женщина, внушительная кормилица, сказала, что ее послала мать Сьюзен?

– Ну а последний – это слуга или подмастерье Хью Ферна, прозывающийся Эндрю Пирман. Доволен, Ник?

– Просто я люблю знать, где нахожусь и с кем.

– Значит, это не был просто окольный способ выяснить личность молодой женщины?

Конечно, это мне тоже было интересно, и теперь я хотел сменить тему.

– Я видел жену хозяина постоялого двора сегодня утром, Вильям. Она вышла из тумана.

– Кого? А, Джейн Давенант.

– Несравненную, как вы сказали. Выражение лица Шекспира стало непроницаемым.

– Кормилица Рут хочет поговорить с тобой, смотри, она машет.

Я обернулся. Старуха сидела откинувшись на скамье, вытянув перед собой ноги. Ее юбка была задрана, но ненамного выше пределов, допустимых приличиями, ее ноги осматривал доктор Ферн. Она, впрочем, глядела на меня и подзывающим жестом махнула своей могучей рукой. Пирман, ученик доктора, отошел в сторону. Мой друг Абель Глейз болтал с женщиной, которую Шекспир назвал Сьюзен Констант. Я приблизился.

Хью Ферн мягко говорил:

– Кажется, серьезных повреждений нет, госпожа Рут.

– Нет повреждений. Нет повреждений. Господин Ревилл, оцените сами тот вред, что нанес мне этот скотина возчик.

Это было утверждение, а не вопрос. Я взглянул на ее ноги. А они взглянули на меня, пухлые и крепкие.

– Ну… – только и смог сказать я.

– Бедное мое старое тело, – запричитала госпожа Рут.

Едва ли я когда-либо видел более здорового человека, в каком бы возрасте он ни находился. Я искоса глянул туда, где стоял Шекспир, но он уже ушел.

– Я дам вам проглотить капельку одного лекарства, госпожа Рут, – произнес доктор Ферн, – а также снадобье из говяжьей ножки и другие мази, которые вы будете втирать в пораженное место.

Старая кормилица казалась вполне довольной, и я понял, что мудрый доктор – не говоря уже о преуспевающем – всегда соблюдает равновесие между требованиями пациента и собственными наблюдениями.

– Вы сделаете мне предсказание, доктор Ферн? Как раньше? – спросила госпожа Рут. – Чтобы узнать, стоит ли мне подавать жалобу на этого гадкого возчика, Джона Хоби.

– Я сделаю его на следующей неделе, – ответил Ферн. – Когда луна будет в нужной фазе.

По нотке нежелания в его голосе я догадался, что он не посоветует ей преследовать Хоби, и доктор еще больше вырос в моих глазах.

– А для меня вы сделаете предсказание, сэр? – вмешался Абель Глейз, слышавший окончание этого разговора.

Я несколько удивился тому, что мой друг хотел услышать о своем будущем, может, потому, что сам бы я не стал этого делать (мне и так было неловко от пророчеств Люси Милфорд, а уж они, по крайней мере, доставались мне бесплатно). Возможно, удивление отразилось на моем лице и было истолковано остальными как сомнение или недоверие.

– Доктор Ферн погадал для меня, когда я потеряла чашку, – объяснила Сьюзен Констант. У нее был четкий, решительный голос – почти как у мужчины, – который дополнял ее ясные, вылепленные черты. – Она нашлась там, где он и сказал.

Доктор улыбнулся на это свидетельство своего умения.

– Лично я не потерял ничего ценного, может, потому, что ничего ценного у меня нет, – изворотливо ответил Абель, – но я бы очень хотел узнать, смогу ли приобрести что-либо в будущем.

– Ответ – ничего, – вмешался я. – Мы – бедные актеры. Наше будущее довольно легко предсказать: кочуй с места на место, как перекати-поле.

Не знаю, почему я так ополчился на желание Абеля узнать свое будущее. Это было вполне естественно. Люди любого положения, от кухарок до адмиралов, ходят к врачам не только за лекарствами, но и за предсказаниями, и многие лекари рады услужить.

Хью Ферн, очевидно, посчитал, что я скептически отношусь к гороскопам – хотя вообще это было не так, просто я был с ними осторожен, – потому что он хлопнул себя по круглым щекам и посмотрел на своего помощника:

– Что скажешь, Пирман? Каков знак этого джентльмена?

До сих пор я не обращал внимания на этого типа, но, когда он начал мерить глазами мою фигуру сверху донизу и поворачивать свою костлявую голову из стороны в сторону, как будто чтобы рассмотреть меня со всех углов, я тоже начал исследовать его. Он был среднего роста, с маленькой, напоминавшей мяч головой, рябой и костистой. Было похоже, что его башку пропустили через терку для мускатного ореха. Из моей наружности он, впрочем, извлек гораздо больше.

– Хм… довольно высокий… худощавый… Могу я посмотреть на ваши зубы, сэр?

– Как у лошади, – пробормотал я и одарил его широкой ухмылкой, в которой не было большой доброжелательности. Все-таки, наверно, я должен был бы сказать спасибо. Он мог попросить меня предъявить мою мочу, как это делают некоторые предсказатели.