Западня - Анна Малышева Страница 18

Сегодня днем Алла плакала, рассказывая матери, как обманул ее Виктор. Теперь слез не было. И кому бы она стала жаловаться? Маме? А на кого? На Ольгу? Та и слушать не будет — сразу встанет на сторону любимой внучки. Ей до сих пор казалось, что Ольга маленькая, беззащитная, безгрешная… Мама сразу закричит, что девочка врать не станет, что Виктор совратил ребенка, что она давно ждала от него чего-то в этом роде… Алла содрогнулась, представив себе эту сцену. Она не знала, чему теперь верить и что делать. И все-таки чувствовала, что муж рассказал ей правду.

— Ты спать собираешься? — спросил Виктор, включая ночник над постелью. — У меня завтра ученик придет в десять утра.

Она машинально разделась, бросая вещи куда попало. Забралась под толстое одеяло, повернулась лицом к стене. Виктор улегся рядом — под его тяжестью застонали продавленные пружины. Он потрогал жену за плечо:

— Ну ладно, не убивайся так. Мы вытянем из нее правду.

— ,Не хочу я правды, — еле слышно ответила она. — Витя, что я сделала не так? Ты же знаешь — я была бы не против, если бы она познакомилась с порядочным парнем.

Я никогда не была против! Я бы пригласила его в гости, я бы хоть в лицо его хотела увидеть! Ну, неужели я такая мегера, что ей нужно было убегать из дома на неделю?!

Она разволновалась и резко повернулась к нему:

— Я знаю, что ей девятнадцать, что многие в ее возрасте уже замужем! Но она же сама, сама никем не интересовалась! Я и то уже начала удивляться!

— Перестань. — Он положил ей на плечо тяжелую горячую руку. — В конце концов, ничего страшного не случилось. Она жива, здорова, она дома.

Алла не ответила. Ее будто булавкой укололи его слова «жива-здорова»… «А вдруг все-таки наркотики? — мелькнуло у нее в голове. — Или… Еще что-нибудь? Она ведь не скажет. Отмахнется. Нет, я совсем ее не знаю».

— Я не выпущу ее из дома, — пообещал муж, протягивая руку и гася ночник. — Теперь все будет по-другому.

Не волнуйся. И знаешь… Ты молодец, что не взяла с собой Милену. Не надо ей быть при этом. В одной комнате с…

Он замолчал. Женщина лежала с открытыми глазами, слушая тишину. Через несколько минут дыхание мужа изменилось, стало размеренным и глубоким. Он всегда засыпал быстро, и она завидовала ему. В комнате дочерей тоже было тихо. Но Алла почему-то чувствовала, что дочь не спит.

* * *

На другой день ей пришлось идти на работу, как обычно. Во время рабочего дня она несколько раз звонила домой. Трубку каждый раз брал муж. Он отчитывался в одних и тех же словах: «Оля спит, ест, никуда выходить не собирается. Сонная, тихая. Мало разговаривает». Алла звонила из регистратуры, вокруг было много любопытных глаз и ушей — вся больница была в курсе того, что у нее пропала дочь. А теперь вот нашлась. Ее поздравляли, но она чувствовала, что у всех на языке вертится вопрос: «А где же была твоя дочка целую неделю?» Что она могла им ответить? Повторить Олину ложь? Единственным человеком, с которым она могла пооткровенничать, была ее давняя подруга — медсестра из хирургического, Вера.

Именно с ней она и поделилась сомнениями насчет здоровья дочери:

— Истощена, как будто из концлагеря вырвалась.

Правда, ест с аппетитом, а муж присматривает, чтобы не объелась… Дело-то не в этом. Я боюсь другого…

— Венерических? — догадалась Вера. Увидев, как потемнело лицо подруги, пожала плечами:

— Ладно, не умирай раньше смерти. Просто нужно сделать анализы. И на СПИД заодно.

— Разве она согласится? Не могу же я насильно взять у нее кровь…

Вера возмутилась:

— А она может неделю где-то шляться? И хоть бы разок матери позвонила, артистка такая! Ты же сама на себя не похожа — выглядишь лет на пятьдесят! Ну и хабалка же твоя Ольга!

Вера всегда была несдержанна на язык, резала правду-матку и могла бы нажить множество врагов… Если бы не отличалась невероятной отзывчивостью. Она часто приходила на помощь прежде, чем ее об этом просили. Именно поэтому Алла и пожаловалась именно ей.

— Ну вот что, — решительно заявила Вера. — Ты ее приведи сюда, якобы в гости, а я уж затащу ее на анализы.

У меня не вырвется! — И она показала крепкую короткопалую руку. — Пусть знает, что за свои поступки надо отвечать.

Алла согласилась, что провериться дочери необходимо.

Но какие условия она могла ей ставить? Женщина и сама себе не признавалась, что начинает бояться Ольги. Это было невероятно — бояться собственной дочери — старшей, любимой… И все-таки у нее не исчезало ощущение, что в доме поселилась незнакомка. Из головы не выходило вчерашнее признание мужа. Этот бесстыдный шантаж… Может, Виктор и не смог стать ей настоящим отцом. Но такого оскорбления, во всяком случае, не заслужил.

Вечером Алла снова попробовала нажать на дочь. Она буквально за гнала Ольгу в угол — та опять сидела на своей постели, заткнув уши наушниками, грызла яблоко. Алла вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

— Выключи музыку. — Она сопроводила свои слова пояснительным жестом.

Ольга поняла и вынула наушники:

— Что, мам?

— Ты должна показаться врачу.

Та смотрела на нее непонимающе, потом нахмурилась:

— Я здорова. Подумаешь, похудела.

— Не заговаривай мне зубы. Где ты так похудела? Что — Москва на осадном положении? С хлебом проблемы?

Деньги у тебя при себе были?

— Были, — согласилась дочь. — Но в лесу булочных пока не построили. А если ты боишься энцефалита, то я тебе клянусь — клещи ко мне не цеплялись!

— Ни в каком лесу ты не была!

И мать выложила дочери все, что угадала по ее одежде. В заключение добавила:

— Боюсь, к тебе цеплялся кто-то покрупнее клеща!

Она и сама не думала, что решится на такой прямой намек. Ольга, казалось, ушам своим не поверила. Она смотрела на мать расширенными, изумленными глазами.

Этот горестный взгляд — взгляд несправедливо обиженного ребенка — так часто выбивал оружие из рук Аллы! И всегда, сколько ей помнилось, Ольге удавалось избежать наказания, что бы она ни сотворила. Милену, случалось, шлепал отец — но та и не умела делать такие святые глаза. А кто бы решился бить Ольгу? Виктору вовсе не улыбалась роль жестокого отчима, и получалось, что с родной дочерью он бывал куда строже, чем с приемной.

— Завтра ты пойдешь со мной в больницу и сдашь все анализы, — жестко сказала Алла.

— Нет, — просто ответила дочь.

— Я сказала.

Но Ольга не дала ей договорить. Она вскочила и отшвырнула недоеденное яблоко:

— Я тоже все сказала! Не позволю, чтобы на мне ставили опыты, я не кролик!

— Дрянь!

Она впервые ударила дочь. Рука сама поднялась и со звоном отлетела от Ольгиной щеки. Девушка покачнулась и медленно подняла ладонь, будто защищаясь. Щека у нее мгновенно покраснела. , — Ты скажешь правду? — сипло спросила Алла.