Предсказание для адвоката - Наталья Борохова Страница 18

«Эка куда хватил, – изумился про себя Майков. – А кого же прикажете сажать на скамью подсудимых? Американского президента, что ли?»

– Ответственно заявляю, что с моей стороны были предприняты все меры, чтобы не произошло никаких казусов. Моя супруга, святая женщина, также не имеет к этому никакого отношения. Мы собирались уехать, но в силу различных причин вынуждены были…

– Петр Иванович, – решился прервать монолог чиновника Майков. – Вы не вспомните, что говорила Эмма в этот вечер. Могут ли эти события пролить свет на ее трагический конец?

– Нет. Не думаю, – твердо заявил государственный муж. – Никакой связи тут нет и быть не может. Эмма была явно не в себе.

– Может, все-таки вы припомните ее слова?

– Нет, увольте. Не было ничего такого, чтобы я запомнил. Заклинания какие-то, дым и прочая ересь.

«Короткая у него память, – отметил следователь. – И почему он так волнуется? Неужели для этого есть причины?»

– Я думаю, что Эмму забрали с собой духи, – говорила Мария, нервно комкая в руках носовой платок. – Знаете, она говорила, что сегодня открываются врата между миром мертвых и миром живых, и вполне возможно…

– Мария Ивановна, – не выдержал Майков. – У вашей подруги рубленая рана головы. Духи на подобное не способны.

– Если бы знать… – произнесла Кротова, и взгляд ее устремился в бесконечность. Возможно, там воображение ей рисовало те самые врата, за которыми теперь томилась душа Эммы. Страдающая и беспокойная, она металась там, где границы света и тьмы призрачны, а воспоминания о земном существовании – не более чем сон.

– Все-таки зачем вы захватили с собой топорик, когда отправились в дачный дом Эммы? – выплыл из небытия вопрос следователя.

– Мне Костя сказал, – в глазах Кротовой читалось искреннее удивление. Неужели жена не должна следовать приказам мужа?

– А ваш супруг объяснил, зачем это нужно сделать?

– А разве это так важно?

«Э! Да она тупа как пробка, – сделал вывод Майков. – Идеальное орудие преступления – преданная и не задающая вопросов женщина».

– Я расцениваю варианты как пятьдесят на пятьдесят, – говорил Грек. – Половина за то, что ее укокошил кто-то из своих, а половина – что к этому имеет отношение кто-то пришлый.

– И вы так спокойно об этом говорите? – недоумевал Майков.

– О чем это вы? Я же – врач. Я лишен излишних сантиментов и привык смотреть в глаза фактам.

– И факты, по-вашему, говорят о том, что один из тех, кто сидел сегодня с вами за одним столом, – хладнокровный убийца?

– Ну и что с того?

– Надеюсь, вы себя из этого списка исключаете?

Хирург хмыкнул.

– А что? У меня был мотив, как, впрочем, и у всех остальных. Эмма что-то намекала на мои врачебные грехи.

– Вы поняли, о чем речь?

– Нет! Но я – хирург. В моей профессии без риска нельзя. Всегда найдется тот, кто чем-то остался недоволен. Так что, с точки зрения моих товарищей по несчастью, я вполне мог желать смерти бедняжки Эммы, упокой Господь ее душу.

«Холодный циник, – отметил про себя следователь. – Интересная манера самозащиты. Он прекрасно держит себя в руках. Вот только говорит ли это в пользу его невиновности?»

– Я думаю, что среди нас нет убийцы, – говорил Мерцалов. – Во-первых, обратите внимание на контингент гостей. Все – известные, заслуженные люди. Пускаться во все тяжкие, кромсая свою и чужую судьбу, – извините, это не наш стиль. Во-вторых, считать мотивом убийства несвязные обвинения Эммы, по крайней мере, смешно. Конечно, это был не самый приятный вечер в жизни моих приятелей, но пережить его было вполне можно, даже не прибегая к помощи топора.

– Вы можете что-то прояснить в отношении себя самого?

Андрей усмехнулся:

– Вы про кровавые реки и ночные кошмары? Извините, я – фармацевт, но не психоаналитик. Отвечать за все, что творилось в голове бедной Эммы, я не могу. Хотя по-человечески мне ее искренне жаль. Как бы то ни было, она не заслужила такой конец.

– Вы не объясните, чем было вызвано ваше долгое отсутствие в течение вечера. Вам не нравилась компания?

Собеседник не смутился:

– У меня был очень сложный день. Деловые переговоры. Разве есть что-то удивительное в том, что я искал уединения? На берегу было так тихо и спокойно. Я бросал камешки, как когда-то в детстве, а потом сидел и смотрел на воду…

«Мило и романтично. Вот только насчет тишины и спокойствия он приврал. Не был он на берегу озера. Вот только где же он тогда был?»

– Дурацкая компания и отвратительный вечер. Мы только зря потеряли время. Да еще это убийство! Все это так некстати. Боюсь, что теперь нас затаскают по повесткам, – горячилась Лара.

– Я так понимаю, что смерть близкой подруги вас не слишком-то огорчила? – задал вопрос следователь.

Женщина закатила глаза к потолку, изображая усталость.

– О боже! Ну, конечно, расстроила. Что вы там себе вообразили?

– Ну а вопросы типа «Кто виноват?» вы себе задавали?

Лара взъерошила кудряшки и в недоумении уставилась на следователя.

– А разве не ясно? Эмму убил какой-нибудь бродяга, случайно оказавшийся рядом с ее домиком.

Настал черед удивляться следователю:

– Бродяга? А какой ему с этого прок?

– Ну, деньги, драгоценности, черт возьми. Вы что, не смотрите «Криминальную хронику»?

«Поверхностна и беспечна, но отнюдь не столь глупа, как пытается изобразить. Красивая внешность и очаровательная взбалмошность – этим она облапошивает мужчин. Интересно, эти ее ужимки – дань привычке, или она попросту пытается сбить меня с толку. Зачем?»

– Я – адвокат и знаю, о чем говорю, – возбужденно говорила Дубровская. – Нет сомнений, смерть Эммы – это прямое следствие тех разоблачений, которые она произвела сегодня вечером.

– Иными словами, вы хотите сказать, что убийцу следует искать среди гостей? – насторожился Майков.

– Вне всяких сомнений.

– Можно полюбопытствовать, почему вы так решили?

– А вы можете предложить что-то другое?

– Конечно. Эмму убил кто-то посторонний. Безродный бродяга, например.

– Бродяга на охраняемой территории. Бросьте!

– Вы можете назвать подозреваемого?

– Нет. Могу исключить только себя и своего мужа.

Следователь расхохотался:

– Поразительная вещь. Примерно то же самое повторили все супружеские пары. – Он наклонился ближе. – У вас есть какие-нибудь факты или в вашем распоряжении только женская интуиция?