Волка - убить - Рут Ренделл Страница 18

— Она любит трущобы, — сказал Бэрден. — Мне Марголис говорил. Так называемый Смит снял комнату на субботу. Энн знала об отъезде брата во вторник днем, но, возможно, думала, что он вернется слишком рано. Она же не могла знать, что тот человек из галереи пригласит Марголиса на обед.

— Да, все сходится. Дом Руби уже обыскивают?

— Разбирают по кирпичику, сэр. Ковер уже в лаборатории. Мартин нашел соседку, которая кое-что видела. Старая дева по имени Коллинз. Она ждет в приемной.

Она была почти такая же здоровенная, как Уэксфорд — тучная, старая, с квадратным подбородком. Прежде чем они успели задать хоть один вопрос, она разразилась пространной речью о страданиях, претерпеваемых ею по вине соседки, Руби Брэнч. Каждый вечер ей приходится стучать в стену, соединяющую два дома. Руби целый день работает, а после шести делает уборку. Телевизор всегда включен на полную громкость, и нередко одновременно работает пылесос. Обезьяну она знает. Он жил там два года, с тех пор, как Руби въехала, пока шесть месяцев назад его не посадили в тюрьму. Это был возмутительный и громкий скандал. Как только в среду утром она увидела Мэтьюза идущим вместе с Руби домой, сразу же поняла: быть беде. Потом были ещё замужняя племянница и её супруг из Помфрета (если только они в браке), которые приходили пару раз в неделю, бражничали и хохотали до полуночи.

— Я подумала, это они уходили во вторник, — сказала мисс Коллинз. — Они прошли по дорожке, шатаясь и цепляясь друг за дружку. Оба едва держались на ногах.

— Оба? — переспросил Уэксфорд, повышая голос. — Вы сказали, оба?

— Да, оба. Но я не особо присматривалась. Слишком уж противное зрелище.

— Вы не видели, как они пришли?

— До девяти я была на кухне, потом пошла в гостиную и возблагодарила господа за то, что соседки нет дома. До половины десятого стояла мертвая тишина. Я смотрела на часы, поэтому знаю время. Без двадцати пяти по телевизору шла передача, которую я хотела посмотреть. Только я включила телевизор, как за стенкой раздался страшный грохот. А вот и наши веселые буяны, подумала я и постучала в стенку.

— Продолжайте, — попросил Уэксфорд.

— Богом клянусь, сказала я себе, пойду и разберусь с ней. Но вы знаете, как это бывает, кому охота ссориться с соседями? Кроме того, их было трое, а я уже не так молода, как прежде. Тем не менее, я надела пальто и стояла перед дверью, размышляя. Тут-то я и увидела этих двоих на дорожке.

— Вы хорошо их разглядели?

— Не очень, — призналась мисс Коллинз. — Понимаете, я смотрела сквозь дверной глазок. Оба были в дождевиках, голова женщины повязана шарфом. У него темные волосы, это я точно знаю. Лиц я не видела. Оба были в стельку пьяны. Я подумала, что девушка упадет лицом в грязь. И она упала, добравшись до машины, свалилась поперек переднего сиденья. — Она возмущенно тряхнула головой. Ни дать ни взять самодовольная ханжа. — Я выждала минут пять, пока они отъедут, и подошла к соседской двери. Мне никто не открыл, а потом я видела, как Руби пришла домой. Было одиннадцать. Я не знала, что случилось. Это были не племянница с мужем: у племянницы нет машины. Она не умеет беречь деньги и никак не накопит.

— Они сели в черную машину, мисс Коллинз?

— Черную? Ну, вы знаете, машина стояла под фонарем, так что и не поймешь, какого цвета она была. — Свидетельница помолчала, вспоминая. — Я бы сказала, что зеленая.

Линда Гровер зарделась, когда Дрейтон велел ей убрать из витрины объявление. К её лику мадонны прилила кровь, и констебль понял, что его объяснения прозвучали слишком грубо.

— Разве вы не поняли, что оно означало? — сурово спросил он. — Одного взгляда на эту старую шлюху достаточно, чтобы догадаться, что она не сдает жилье.

Они были в лавочке одни. Линда стояла за прилавком, смотрела на Дрейтона и теребила загнутый угол журнальной странички.

— Я не знала, что вы полицейский, — сказала она на удивление хриплым голосом.

— Теперь знаете.

По пути сюда от дома Руби Брэнч он заглянул в библиотеку. На этот раз не в секцию учебников криминалистики, а в зал, где были альбомы с цветными репродукциями картин старых мастеров. Там, среди монтенья, ботичелли и братьев анжелико, он то и дело натыкался на лики Линды под растрескавшимися нимбами и долго разглядывал их, пока, наконец, не впал в ярость и на закрыл книгу с таким громким хлопком, что библиотекарь неодобрительно посмотрел на него.

— Вам больше ничего не нужно? — Первый испуг прошел, и в голосе Линды появились задиристые нотки. — Весь этот шум — из-за какого-то старого объявления? — Передернув плечами, Линда протиснулась мимо него и вышла на улицу. Она шла так прямо, будто несла на голове невидимую ношу. Он смотрел вслед девушке, завороженный безупречными линиями её подбородка, плеч, бедер, изящными движениями рук, рвавших объявление Руби.

— В следующий раз будьте осмотрительнее, — посоветовал констебль. — А мы отныне станем приглядывать за вами.

Он увидел, что разозлил ее; Линда вдруг побледнела, словно на неё плеснули белой краской. На шее у неё болталась тонкая серебряная цепочка. В школьные годы Дрейтон читал Песнь Песней, мечтая найти в ней что-нибудь сладострастное. Ему вспомнилась одна строка. Прежде он не понимал её смысла, но теперь открыл его для себя. «Пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей».

— Приглядывать?

— У этой лавчонки и так дурная слава, — ему было плевать на репутацию лавочки, но очень хотелось задержаться в ней как можно дольше. — Будь я вашим отцом и имей такой магазинчик, нипочем не связался бы с этой мерзостью.

Она проследила за его взглядом и увидела журнал.

— С этой? — уточнила Линда и посмотрела ему в лицо. Дрейтону подумалось, что она мало-помалу признает в нем полицейского и ищет глазами какой-нибудь отличительный знак, нечто вроде клейма, которое, по её представлениям, ему следовало бы иметь.

— Если вы закончили проповедь, позвольте мне отнести отцу чай и отправиться в кино. Последний сеанс начинается в половине восьмого.

— Не хотите заставлять ждать мистера имярек? — насмешливо спросил Дрейтон и заметил, что больно задел её.

— Его зовут Рэй, если уж вы хотите знать, и он наш жилец. Сейчас в отъезде. Да перестаньте же! Не смотрите так! Я знаю, вы видели меня с ним. Ну и что? Это ведь не преступление. Тут даже полиция не в силах помешать, правда?

— А кто говорит о преступлении? Мне хватает преступлений в рабочее время. Вечером уж как-нибудь обойдусь без них. — Он пошел к двери и обернулся на пороге. Огромные серые глаза тускло блестели, словно были переполнены непролитыми слезами. — Может, я мечтаю оказаться на его месте, — сказал Дрейтон.

Она шагнула к нему.

— Вы смеетесь.

— Разве мужчины обычно смеются над вами?

Тусклая лживая улыбка промелькнула на лице Линды. Она поднесла руку к губам и принялась грызть ноготь.