Пентаграмма - Ю Несбе Страница 18

Ракель… Они плыли по реке. Нет, по каналу. Вниз по течению на теплоходе, и вода звонко целовала его борта. Они были в каюте, и Ракель лежала рядом с ним в постели. Тихо смеялась, когда он с ней шептался. А потом притворялась, будто спит. Ей это нравилось — притворяться. Такая игра. Харри повернулся посмотреть на нее. Взгляд упал сначала на зеркало, в котором отражалась кровать целиком, потом — на открытый ящик с инструментами. Сверху лежал небольшой шпатель с зеленой рукояткой. Он поднял инструмент. Легкий и маленький, слегка испачканный в штукатурке.

Харри уже собирался положить резец обратно, когда рука вдруг замерла.

В ящике лежала часть человеческого тела. Они и раньше попадались ему на месте преступления — отрезанные части тела. Но секунду спустя он сообразил, что видит весьма реалистичный фаллоимитатор телесного цвета.

Он снова лег, так и не выпустив из рук шпатель. К горлу подкатил ком.

После стольких лет работы, когда каждый день приходилось копаться в чужих вещах, фаллоимитатор не был таким уж потрясением. И ком к горлу подкатил по другой причине.

Эта кровать.

Нет, надо выпить.

Здесь все очень хорошо слышно.

Ракель.

Он пытался не думать, но поздно.

Ее тело.

Ракель.

Харри почувствовал возбуждение. Он закрыл глаза, и ему показалось, будто ее рука сонным, случайным движением легла ему на живот. И лежала там, не собираясь исчезать. Харри почувствовал ухом ее губы, теплое дыхание… Ее бедра, которые двигались при самом легком его прикосновении. Маленькая мягкая грудь с чувствительными сосками, которые становились твердыми от его дыхания. Ее тело, которое дразнит его и открывается ему. Ком в горле рос — как будто хотелось плакать.

В квартиру вошли. Харри вздрогнул, сел на кровати, расправил покрывало, встал и, отойдя к зеркалу, потер лицо ладонями.

Вилли настоял на том, чтобы сопровождать кинолога: посмотреть, не возьмет ли Иван след.

Они вышли на Саннер-гате. Беззвучно отъехал с остановки красный автобус. Из заднего окна на Харри смотрела маленькая девочка, ее круглое личико становилось все меньше и меньше, пока наконец не исчезло вместе с автобусом в направлении Руделёкки.

Они прошли до магазина «Киви» и обратно, но собака ни на что не реагировала.

— Это не значит, что вашей жены здесь не было, — обратился к Вилли Иван. — На городской улице, где полно транспорта и пешеходов, запах человека мог и затеряться.

Харри посмотрел вокруг. Ему казалось, что за ним наблюдают, но на улице никого не было, а окна домов отражали только черное небо и солнце. Пьяный бред.

— Ладно, — сказал Харри. — Большего мы пока сделать не можем.

Вилли смотрел на него с тем же отчаянием.

— Все хорошо, — заверил его Харри.

Вилли ответил безо всякой интонации, как будто диктовал метеосводку:

— Нет. Все плохо.

— Фу! Иван, ко мне! — крикнул кинолог, натягивая поводок.

Собака сунула нос под переднее крыло припаркованного на тротуаре «гольфа».

Харри похлопал Вилли по плечу, стараясь не встречаться с ним взглядом, и произнес дежурные фразы:

— Всем дежурным машинам сообщили. Если до полуночи она не объявится, мы отправим разыскную группу. Хорошо?

Вилли не ответил.

Иван лаял и рвался с поводка.

— Секунду, — сказал кинолог. Он встал на четвереньки и заглянул под машину. — Господи! — охнул он и сунул туда руку.

— Нашел что-нибудь? — спросил Харри.

Кинолог повернулся к нему, в руке он держал дамскую туфлю на шпильке. Харри услышал у себя за спиной тяжелое дыхание Вилли Барли.

— Это ее туфля, Вилли?

— Все плохо, — повторял тот. — Все плохо.