Кекс в большом городе - Дарья Донцова Страница 18

– Давай, – после легкого колебанияответила Ната, – диктуй, только зачем?

– Ты же регулярно ездишь в Буркино.

– Теперь все, больше не стану.

– Ладно, – не сдалась я, – новедь Ведерниково недалеко от твоего прежнего места проживания.

– В двух шагах, через лесок десять минутспокойным шагом.

– Вдруг Лера объявится…

– Маловероятно.

– Или Оля придет! Очень прошу, не гонидевочку, позвони мне, я мигом примчусь. Пойми, она круглая сирота, безродителей, ей никто, кроме меня, не поможет!

Наташа кивнула.

– Ладно, я очень хорошо понимаю, каковоодной-одинешеньке во враждебном мегаполисе. Ты, кстати, тоже запиши мои координаты,затеешь ремонт, обращайся, в лучшем виде сделаем.

Сказав последнюю фразу, она вдруг побледнела исхватилась за низ живота.

– Что с тобой? – испугалась я.

– Ну и прихватило, словно ножомрежет, – пробормотала Наташа, синея на глазах, – такой приступрезкий, словно гвоздь в кишки воткнули и поворачивают, поворачивают. Потом бах– и отпускает, зато тошнота появляется, а после опять хорошо.

– Может, ты беременна?

– Нет, – прошептала Ната, –аборт по глупости в семнадцать лет сделала, не могут у меня дети появиться.

– Апенндицит?

– Вырезан давно.

– Тогда гастрит или холецистит?

– Ты врач?

– Нет, просто иногда приходится листать«Справочник терапевта».

– Можно посижу пару минут?

– Конечно, – закивала я и, решивслегка развеселить Нату, спросила: – Хочешь анекдот расскажу?

– Ага, – выдавила из себя та.

– Ночью в квартире врача раздаетсязвонок, сонный эскулап снимает трубку и слышит хорошо знакомый голос одного изего постоянных клиентов: «Доктор, немедленно приезжайте, у моей супруги приступаппендицита». – «Это невозможно, – с плохо скрытым раздражениемответил мужик, – три года тому назад ей удалили отросток, у человека небывает второго аппендикса». – «Зато у него бывает вторая жена», –заорали из трубки. Смешно?

– Да, – прошептала Ната и, закативглаза, стекла по сиденью.

– Эй, – насторожилась я, – тебеплохо? Ответь.

Но попутчица молча полулежала в кресле, по еелицу тек пот. Испугавшись, я схватилась было за телефон, но поняла, чтонахожусь в двух минутах езды от большой клинической больницы, и рванула попроспекту, нарушая все правила дорожного движения.

В приемный покой я влетела с воплем:

– Скорей, человек умирает!

Сидевшая за столом женщина средних лет,заполнявшая какие-то бумаги, раздраженно сказала:

– Нельзя ли потише.

– У меня в машине тяжелобольная.

– Незачем так орать! По «Скорой»приехали? Где бригада?

– Ната в моей машине.

– Везите ее сюда.

– Она не может передвигатьсясамостоятельно.

Медсестра скривилась.

– Пьяную не возьму, впрочем, наркоманкутоже.

– Да вы что! – подскочила я. –Больница тут или невесть какое заведение? У Наташи схваткообразные…

Врачиха не дала мне закончить фразу.

– Это в роддом, – с огромнымоблегчением заявила она, – мы рожениц не принимаем.

Поняв, что с тупой бабой каши не сваришь, ятолкнула дверь с табличкой «Кабинет врача» и, провожаемая гневными воплямимедсестры: «Стой, куда поперла?!», влетела в крохотное помещение.

На кушетке лежала юная женщина, около нее скакой-то стеклянной трубкой в руках стоял мужчина в синей хирургическойпижамке.

– Ай! – взвизгнула больная и,мгновенно сев, попыталась прикрыться висевшим на спинке стула платьем.

– Безобразие! – с чувством произнесдоктор. – Убирайтесь вон!

Но я уже вцепилась в его руку и, не отпускаяее, принялась говорить о потерявшей сознание Наташе.

Надо отдать должное врачу, он не стал мямлитьи терять время, коротко сказав голой тетке: «Подождите секундочку», медик вышелво двор, влез в мои «Жигули», окинул взглядом судорожно дышащую Наташу,выхватил из кармана черную коробочку с антенной и начал раздавать указания. Непрошло и пары минут, как началась суета. Словно по мановению волшебной палочкивозникла каталка, и две симпатичные девочки в обтягивающих халатиках увезлибездыханную Нату внутрь коридора.

– Что с ней? – испугалась я.

– Пока не знаем, – сухо ответилврач. – Ступайте к Нине Николаевне, нужно оформить документы.

Я вновь оказалась около неприветливоймедсестры, только на этот раз она имела на лице человеческое выражение.

– Уж простите, – приняласьизвиняться Нина Николаевна, – я сразу не поняла, что человеку плохо, к намведь всех волокут, мы и привыкли, что если не «Скорая» доставляет, то либобелая горячка, либо наркоман.

Я не стала воспитывать медсестру, простосообщила все известные мне о Наташе данные, оставила ее домашний телефон и ужесобралась уходить, но тут Нина Николаевна воскликнула:

– Теперь ваши координаты!

– Зачем?

– Так положено, если не «Скорая»доставила, то я обязана записать все о том, кто привез больную.

– Пожалуйста, пишите, мне скрыватьнечего, – пожала я плечами.

…Дома после всех невзгод я оказалась поздно,распахнула холодильник и пригорюнилась: пусто. За хозяйством у нас следитТомочка, она готовит всякие вкусные блюда, стирает, гладит. Я хожу запродуктами и убираю квартиру, честно говоря, не люблю делать первое, а второепросто ненавижу, но совесть не позволяет взваливать на хрупкие плечи подругивсе бытовые тяготы. Впрочем, Тамарочка давно говорит:

– Вилка, ты работаешь, приносишь в домденьги, а я ничего не делаю.