Наивная смерть - Нора Робертс Страница 18

– Ммм… Что-то ничего в голову не приходит. Не умею я говорить под давлением. А-а, знаю! Ты готова к завтрашнему вечеру?

– А что такое должно случиться завтра вечером?

– «Сейчас».

– Если сейчас, значит не завтра вечером. Что ты приняла на завтрак?

– Я позавтракала сушеным грейпфрутом. Набрала вес за праздники, и все никак он с меня не слезает. Это все печенье. – Пибоди испустила скорбный вздох. – Весь мой зад состоит исключительно из печенья.

– Какого печенья? Я люблю печенье.

– Да любого. Всех сортов, – ответила Пибоди. – Не могу устоять перед рождественским печеньем. Моя бабушка до сих пор печет сама. Все делает сама, даже полуфабрикатами не пользуется.

– Чем она не пользуется? Я думала, печенье делают из сахара.

– Ну да, из сахара. И еще из муки, яиц, шоколадных чипсов и масла. Ммм… масло… – Пибоди мечтательно закрыла глаза. – От коров.

– От коров получается только молоко. – Ева остановилась и выждала, пока стадо пешеходов пересекало перекресток. – И я не понимаю, как кто-то может пить то, что получается от коровы. Все равно, что моча.

– Из молока делают масло. Если, конечно, это настоящее масло. Черт, вот теперь я проголодалась. Не могу говорить о печенье. У меня от одного разговора зад растет! Мы же говорили о чем-то другом. Ах да! «Сейчас».

– Что сейчас? Что ты заладила, «сейчас, сейчас»?

Сдвинув брови, Пибоди уставилась на Еву.

– Ты что, нарочно меня с толку сбиваешь? У тебя отлично получается. Ты же знаешь, о чем я говорю. О новом шоу Надин. Завтра премьера. Ты первая у нее выступаешь.

– Я стараюсь об этом не думать.

– Это будет обалденно! Что ты наденешь?

– Я думала, может, одежду попробовать? Для разнообразия.

– Да ну тебя, Даллас, шоу будут транслировать по всем федеральным каналам и по спутникам. Рекламы – море. Пусть Рорк выберет тебе наряд.

Глаза Евы сощурились до узких щелочек, она почувствовала, как рычание поднимается у нее в горле.

– Я сама умею одеваться. Ношу одежду уже бог знает сколько лет. – Ей вспомнилась Магдалена в вызывающе дерзком красном платье и серебряных туфельках. – И я полицейский, а не какая-нибудь модная шлюха. А если ему нужна шлюха, виляющая задом в шикарных прикидах, на здоровенных каблучищах, нечего было жениться на мне.

– Ну, вряд ли его так волновал твой гардероб. – Пибоди с опаской попробовала пальцем неизведанные воды. – Вы что, поссорились?

– Не совсем. Пока еще нет. Но, я думаю, мы уже на грани. – Ева ловко обогнала справа седан и стремительно въехала по пандусу на уличную стоянку второго уровня. – Отсюда пешком доберемся.

– Да уж, – вздохнула Пибоди и, выбравшись из машины, побежала трусцой следом за Евой.

Жестокий холод пробирал до костей, ветер свистел в глубоких городских ущельях.

– Если ей нечего скрывать, она впустит нас без проблем и позволит осмотреть квартиру. А если нет, мы живо получим ордер. Ищем следы яда, включая сами семена или любой побочный продукт. Хочу просмотреть его компьютер, телефон, диски, бумаги. Хочу знать, что он держал в ящиках комода, в карманах пальто. Короче, весь набор.

Пибоди вздохнула с облегчением, когда они вошли в здание, оставив февральскую стужу за дверью.

– Если у них такая же квартира, как у Ковальски, это много времени не займет.

Поднявшись по лестнице, Ева постучала в дверь. Дверь открыла женщина с усталыми глазами и блестящими тугими косичками.

– Могу я вам помочь?

– Лейтенант Даллас и детектив Пибоди. Нам нужна Лиссет Фостер.

– О, вы полицейские, расследующие смерть Крейга. Я Сисели Боливар, мать Лисси. Входите, прошу вас. Она в ванной. – Сисели бросила обеспокоенный взгляд на закрытую дверь ванной. – Она принимает душ. Всю ночь не спала. Я собираюсь приготовить завтрак. Ей надо хоть что-то съесть. Извините. – Она вновь повернулась к Еве и Пибоди: – Садитесь, прошу вас. Хотите кофе?

– Не стоит беспокоиться.

– Никакого беспокойства. Я хочу что-нибудь для нее сделать. Сегодня после обеда мы встречаемся с родителями Крейга, хотим обсудить… – Ее губы задрожали —…приготовления. Я хочу заставить ее поесть.

– Когда вы приехали в Нью-Йорк, миссис Боливар?

– Вчера поздно вечером. Я приехала, как только Лисси позвонила и сказала мне. Я тут же приехала. Ей нужна ее maman. Он тоже меня так называл. Maman.

Сисели углубилась во встроенную кухоньку и остановилась, словно не зная, что ей дальше делать.

– Моя Лисси хотела жить здесь, и, пока с ней был Крейг, я не волновалась. Через несколько лет, говорил он мне, – они ведь оба были так молоды! – через несколько лет они заведут детей, и я стану grandmaman. Так он сказал. Знаете, что сделал этот убийца? Кого он убил? Он убил Крейга – этого чудного мальчика и детей, которых они с Лисси собирались родить. Он убил эту радость. Вы знаете, как это случилось?

– Нам нужно поговорить с вашей дочерью.

– Bien sur. [3]Садитесь, пожалуйста. Я сварю кофе. Они едят яичный заменитель. Дома у меня есть настоящие яйца. Моя соседка держит кур. Но здесь… Он был хорошим мальчиком. – В ее глазах заблестели слезы. – Такой милый мальчик… Это не должно было случиться. Садитесь, пожалуйста.

В гостиной стояла ярко-синяя кушетка с ярко-зелеными подушками и два кресла, обитые тканью с широкими сине-зелеными полосами. Один угол комнаты занимала рабочая станция, в другом углу стоял небольшой стол и два стула. Обстановка, порядок, яркие краски придавали довольно тесному помещению стильный и в то же время деловой вид.

Сисели подошла к двери в ванную и тихонько постучала.

– Mignon, [4]пришла полиция. Лейтенант и детектив. – Сейчас она выйдет, – повернулась Сисели к Еве. – Через минутку. А я пока сварю кофе.

Лиссет вышла в широких шароварах и фуфайке, в толстых теплых носках. Она выглядела, как тяжелобольная. Кожа стала бледной и одутловатой, глаза распухли от слез и потускнели. Двигалась она так, словно каждое движение причиняло ей боль.

– Вы что-то узнали? – спросила она. Голос стал дребезжащим, как ржавая жесть. – Что-то о Крейге?

Ева поднялась на ноги.

– Присядьте, миссис Фостер.

– Я ходила на него посмотреть. Мы вместе ходили. Вместе с его родителями. Мы пошли в это ужасное место. Это не ошибка. Вы так и сказали. Их это просто убило – его маму с папой. Это убило их. Что мне теперь делать? – Лиссет окинула взглядом всю маленькую квартирку, словно только теперь сообразила, где находится. – Что мне теперь делать? Maman?