Хранитель ключей - Перри О'Шонесси Страница 17

Значит, это было на самом деле. Он не бывал здесь с тех пор, как они съехали отсюда. Модель этого дома, которую он соорудил, была совсем неверной… Она была слишком значительная, слишком чистенькая. Заурядность — как ее передать?

Он остановился на другой стороне улицы и принялся наблюдать.

Какое-то время ничего не происходило. Становилось все жарче, над асфальтом начали возникать нереальные, странные миражи в голливудском стиле. Вдалеке просигналила машина с мороженым. Он помнил этот звук. На расстоянии двух домов из-за штакетника на него с подозрением уставился пес. «Я не знаю, что ты собираешься делать, — казалось, говорили глаза собаки, — но лучше тебе этого не делать».

В четверть третьего мимо прошлепала пара ребятишек, похожих на него в детстве. Уставшие несчастные рядовые ученичества. Тяжелые рюкзаки уже начали портить их спины. Подойдя к дому, они поднялись на крыльцо, осмотрелись, вытащили ключ из-под цветочного горшка и вошли в темный дом.

Дома дети одни.

Рей позвенел ключами в кармане. Возможно, один из ключей все еще подходил к входной двери. В калифорнийских предместьях, въезжая в новый дом, никто обычно не менял замки. А зачем? Люди здесь терпеть не могут тратить лишние деньги и никогда не думают о страхе. Зато им нравится покупать дома, и они любят получать ключи от этих новых домов.

Предместья навевают что-то вроде психологической летаргии. Скука и обыденность заставляют сильно сомневаться в том, что кто-то удосужится тебя грабить. Таким же образом рыба косяками ходит вокруг акул — безликая масса. Какова в этом случае вероятность угодить на обед?

Дети были явно приучены класть ключ на место. Рей наблюдал, как они осторожно положили его под горшок.

Ха!

Он мог взять этот ключ и даже не возиться со своим, а затем зайти, когда ему заблагорассудится. И он был не прочь это сделать. Он хотел узнать, что будет чувствовать внутри дома — мертв он или жив?

Из гостиной он услышал слабые звуки возни и громкий смех. Ребята смотрели телевизор. Он стоял, пока еще одну собаку не вывели на прогулку. Ее выгуливал востроглазый пожилой мужчина. Собака покусывала поводок и не обращала на Рея ни малейшего внимания. Он вернулся к машине, которая, наверное, нагрелась до пятидесяти градусов — как в печке. Руль так нагрелся, что ему пришлось закрыть ладони манжетами рубашки, чтобы вести машину. Рей завернул за угол, включил кондиционер и вернулся на Бомбардье-стрит, на этот раз остановившись в нескольких домах от своего.

Хорошо. Псина и ее бдительный хозяин убрались восвояси.

Рей приблизился. Хотя ему не нужен был ключ, так как он знал, где его спрятали дети, он все еще испытывал непреодолимое желание попробовать старый ключ: подойдет ли?

Внутри орал телевизор. Он засунул в скважину сначала один ключ, потом другой. И так далее.

Ничто не двигалось вокруг, никого не было видно. Лишь раскаленное солнце отражалось на тротуаре и припаркованных машинах. Черный вонючий деготь плавился и заполнял трещины в асфальте.

Четвертый ключ подошел. Сильное чувство, жарче зноя, остановило его. Но, подстегиваемый непонятно чем, через секунду он повернул ключ в замке и осторожно толкнул дверь.

Он вспомнил, что в этом доме нет прихожей, поэтому нельзя войти и неуверенно окликнуть хозяев. Вы сразу попадаете в гостиную. Рей аккуратно открыл дверь, определяя расположение телевизора по звуку. Он понимал, что дети очень чувствительные и могут испугаться.

— О, привет! — поздоровался он, как будто удивился, когда увидел их. В душе он ликовал, что ему удалось так легко попасть внутрь. Старый ключик работал!

У него было странное ощущение, когда он смотрел на детей, устроившихся на полу. Он чувствовал, что очутился дома. В последнее время ему было так неуютно, что он совсем забыл, какое это прекрасное чувство.

— Привет, — ответил старший. Ему было от силы восемь. — Вы кто?

Они лежали на полу и смотрели в противоположную сторону. Теперь им обоим пришлось вывернуться. Их лица и мигающие глаза были так похожи, что он чуть не рассмеялся. Так он и стоял возле двери. Ничего угрожающего в нем не было.

Его сердце готово было вырваться из груди.

— Где ваши родители? — поинтересовался он.

— На работе, — отважился ответить младший ребенок — кудрявая девочка. Потом она снова уставилась на экран телевизора. Там мультяшный герой кружил в летающей машине.

— Извините, — сказал он. — Я, наверное, не вовремя пришел. Хотел застать их дома.

— Бывает, — ответил старший. — Мама на работе до четырех.

— Еще почти два часа, — заметил Рей. — Я точно рано.

— Да уж.

Мальчик изучал его, как бы понимая, что ему стоило бы задать кое-какие вопросы. Но по всей видимости, он никак не мог решить, как эти вопросы должны звучать. Он бросил быстрый взгляд на экран.

— Жарко сегодня, — пожаловался Рей, заметив работающий вентилятор. Кондиционера не было видно.

— Да, очень жарко, — согласился мальчик.

— Знаете, я раньше здесь жил.

— Правда?

Детей явно больше интересовал телевизор, поддерживать же разговор их заставляла обыкновенная вежливость.

— Моя комната была за тем залом, налево.

— Это моя комната, — заметил мальчик.

— А сзади дома у нас был шест для мячиков.

Они не знали, для чего нужен шест для мячиков.

— Там был дворик с чем-то вроде… навеса над ним. Решетчатого.

— Сейчас там везде растения, — сообщила девочка. — Такой бардак. Кругом листья валяются, — посетовала она, очевидно копируя недовольство родителей.

— Вы не против, если я тут осмотрюсь?

Они не были против. Им, конечно же, плохо объяснили, как подобает вести себя с незнакомцами, поэтому они снова сосредоточили внимание на мультфильме, а Рей теперь мог свободно походить по дому. Он запоминал детали для модели — это окно он забыл, шкаф в углу, а не возле стены.

Мало что изменилось. Хотя это было грустно, поскольку то, что в его детстве блистало новизной, теперь стало довольно потрепанным. В деревянной решетке над бетонированным двориком кое-где недоставало частей, но благодаря огромной, необрезанной глицинии он выглядел почти чарующе. Кто-то попытался покрасить бетон, но краска поблекла, облупилась.

В его спальне, выкрашенной не в голубой, как он помнил, а в абрикосовый цвет, теперь стояла двухэтажная кровать. У мальчика явно водились друзья, и он был одержим машинами: по всей стене были расклеены плакаты с изображениями автомобилей. Голубой пластик в кухне кое-где потрескался, так как на него ставили горячую посуду. Мать, бывало, орала на него, если он приближался к пластику с чем-нибудь горячим. Он заглянул под раковину — там мама любила прятать всякую всячину. Однажды она сказала, что спрятала в банке под раковиной двадцать долларов на случай, если в дверь начнет ломиться рехнувшийся наркоман.