Удар отточенным пером - Татьяна Шахматова Страница 17

Юля смотрела на Викторию со смесью страха, изумления и возмущения.

– Вот, чуть не забыла. Это вам с Сашей в качестве извинения, – пробормотал «пупс», протянув Виктории какой-то яркий серебряный лист и поспешно, как и положено пупсу, на коротеньких ножках убежал в закат.

Странный серебряный лист оказался конвертом, который был запечатан золотым декоративным сургучом в виде звезды.

– Что это еще за жертвоприношенье? – пробормотала Вика, вскрывая конверт. – «Игорь Курчатов» и его атомная вечеринка. Приглашение на двух персон», – прочитала тетка и подняла на меня глаза, которые выражали немое изумление.

– «Игорь Курчатов» – это музыкальная группа, – пояснил я, так как, скорее всего, Вика была не в курсе того, кто в этом году властвовал над массовыми музыкальными вкусами. – Нас пригласили на супермодную тусовку. Закрытый корпоратив для высшего руководства «Русского минерала». Сегодня в приемной только и разговоров было об этом.

Я был больше чем уверен, что Виктория не заинтересуется. С чего бы, если она отродясь не посещает такие сборища? Однако Вика откатила дверцу встроенного в стену гардероба и задумчиво оглядела содержимое с видом профессора, выбирающего тему курсовой для своего лучшего студента.

– Ну вот и прекрасно! – сказала она, разделяя слова. – Физики, значит, нынче в моде. Ладно. Атомная вечеринка требует атомного платья.

– Я бы на твоем месте лучше сходил бы к лирикам. А именно в редакцию профсоюзной газеты «Рабочая сила», – заметил я.

Вика обернулась.

– С чего бы мне к ним ходить?

– С того, что их редактор и руководитель профсоюза Алексей Жильцов не производит впечатления криминальной личности.

– Профсоюзный лидер и не должен производить криминальное впечатление, – пожала плечами тетка. – Если бы этот мошенник напоминал кота Базилио или Остапа Бендера, все мероприятие потеряло бы смысл.

Она прошлась по комнате, собираясь, однако в этот раз я намеренно перегородил ей дорогу:

– Почему ты уверена, что Жильцов – мошенник? Ты его даже не видела.

– Мне и не надо. Вся его продукция здесь, – проговорила она, кивнув на газеты, и, аккуратно лавируя между мной, диваном и своей свалкой макулатуры, выскользнула в коридор, оставив меня в квартире одного.

В этом главное заблуждение всех гуманитариев – думают, что с высоты собственного дивана и сквозь призму прочитанных книг они могут понять жизнь. Их вина и их же беда в том, что они даже в критический момент не способны выйти из комнаты, совершить чертову ошибку и отправиться к людям. Вернее, Вика, как оказалось, собиралась отправиться к людям, но совершенно не к тем. Лично для меня после разговора с Жильцовым стало все более-менее ясно. Мужик из последних сил пытался сделать что-то для простых людей, однако моя тетка решила участвовать в экзекуции бедных в пользу богатых. Это было как-то слишком очевидно несправедливо. Слишком за гранью представлений о зле и добре, поэтому я просто не знал, как реагировать.

* * *

Ресторан «Весеннее утро» считается в нашем городе одним из самых крутых. Прозрачная крыша, сцена с подвижной машинерией, белый рояль и заоблачные цены на русскую, восточную и европейскую кухни. На текущий момент жизни шанс попасть сюда самостоятельно у меня был равен нулю, и тем не менее я стоял на пороге «Весеннего утра» под руку с шикарной дамой в черном почти в пол платье с корсетом. Внизу платье заужалось на манер рыбьего хвоста, а рукавов у него не предполагалось вовсе. Вика передвигалась маленькими шажками, аккуратно переставляя в узком разрезе туфли а-ля Лабутен. Хотя, может быть, это и были знаменитые лабутены, воспетые Сергеем Шнуровым, я не разбираюсь. То, что было у Виктории на ногах, имело высоченный иглоподобный каблук, а чтобы в этом ходить, требовалась совершенно ровная поверхность и несколько лейкопластырей. В общем и целом – похоже на дорогой бренд.

Волосы Вика заправила в высокую прическу, выпустив по краям пару локонов. О ее неважном утреннем виде сейчас говорили только все еще немного более красные, чем того требовали приличия, глаза. Все остальные следы бессонных ночей и нездорового трудоголизма исчезли благодаря яркому вечернему макияжу, и это чудо современной косметологии стоило Виктории около двух часов в салоне красоты.

Мне ее приготовления тоже кое-чего стоили. В салоне красоты, который моя тетка посещает, наверное, с той же регулярностью, что ковбой Буффало Билл посещал свой любимый салун, работает Маргарита. Моя Марго. Собственно, благодаря Вике мы с Марго и познакомились^[3]. Конечно, мне хотелось встретиться с Марго, спросить, что произошло, почему она перестала отвечать на звонки, почему съехала с нашей квартиры, где она вообще, что происходит… Но Вика строго-настрого запретила мне появляться, пообещав самостоятельно прощупать и даже подготовить почву.

Доверял ли я Вике? Ну, по части словесной алхимии ей можно было довериться полностью. По части отношений с людьми я бы предпочел действовать сам. Но выбора у меня все равно не было: Маргарита упорно динамила мои звонки, а ее родители не менее упорно настаивали на версии о том, что их дочь практически круглосуточно не бывает дома, а когда появляется, то тут же погружается в ванную и моментально засыпает сном младенца сразу после того, как закончит водные процедуры.

Теперь, чтобы узнать результаты этих женских стратегических переговоров, надо было только переждать вечер, перетерпеть ресторан и пережить все эти настороженные, любопытные взгляды, которые сразу полыхнули со всех сторон, как только мы появились на пороге огромного банкетного зала. Мне было немного стремно рядом с шикарной Викой, сам я оделся в светлые джинсы с черным свитером. Впрочем, подумав, что этот тренд скромной небрежности задал еще сам Стив Джобс, я успокоился и забил.

Как только мы вошли, к нам подпорхнул официант и медово улыбнулся:

– Ваше приглашение, пожалуйста. Столик номер восемь, пожалуйста, – томно пропел парень и замахал впереди нас невидимыми эльфийскими крыльями, провожая в глубь зала. По тому, как услужливо виляла его задница, дороговизна банкета ощущалась еще до того, как мы взглянули на стол.

А посмотреть было на что. За столиком восемь уже сидели Юля, господин Селиверстов и еще какие-то молодые дамы, количеством штук шесть. Кажется, кого-то из них я даже видел утром в приемной. Дамы блистали, причем в прямом смысле этого слова, – блестящие тени, волосы, ожерелья, серьги, губы и глаза, сверкающие, слово витрины отделов со швейцарскими часами. На сей раз физиономии у дам были уже не такие сонные – дамы раскраснелись, выпивали и закусывали.

– Виктория, здравствуйте! – воскликнул юрист, усаживая Вику рядом с собой и тараторя без конца. – Какая вы неимоверная! Я ведь не представлял! Все по телефону да по скайпу. А вот и ваш помощник… Владислав Юрьевич, – с примирительной улыбкой представился юрист, протягивая мне руку.