Когда меня не стало - Анна Данилова Страница 17

– Прокурорская. А вы как хотели?

– Коля, мы хотели без шума и пыли. Конечно, что-то, безусловно, мы тебе сообщим, иначе как же ты сможешь нам помочь, но не дави на Беллу, не видишь разве, что она готова вцепиться тебе в волосы…

– Да понял я все, понял… Вендетта по-корсикански… Не советую. Это может плохо кончиться. Так вы дадите мне список?

– Записывайте, – процедила Белла и продиктовала фамилии.

– Громкие дела, – саркастически прокомментировал список следователь областной прокуратуры. – Ничего не скажешь.

– Вам что-нибудь известно об этих типах?

– Снегин, Парсамян, Сосновская… И вы думаете, что вашего мужа убили люди, имеющие отношение к этим делам?

– Я не знаю. Но ведь кто-то же заложил в машину бомбу, значит, это было кому-то нужно. Либо Макс много знал, либо не выполнил то, за что получил большие деньги. Согласитесь, что из-за маленьких сумм такого шума бы не было.

– У вас есть еще что-то?

Белла поразилась его проницательности.

– Да. Тогда, на вечеринке, я случайно услышала, как Вера Фишер говорила своему мужу о том, что у Макса большие неприятности, что она якобы видела какого-то господина, который подходил к Максу и разговаривал с ним в грубой форме, из чего Вера сделала вывод, что Макс, взявшись передать судье взятку, оставил деньги себе, а судье отнес коньяк, почему и проиграл дело…

– Как интересно. В таком случае необходимо допросить Веру Фишер. Давно мечтал поговорить с этой породистой самкой.

– Самкой? – в один голос произнесли Белла и Григорий. – Но почему?

– Как-нибудь в другой раз объясню. – Савельев встал и крякнул. – Хорошо у вас здесь… в парке. Солнышко, цветы, мороженое опять-таки. Рай, одним словом. До завтра.

И он бойким шагом направился в сторону лодочной стоянки.

– Профессионал, – вяло проговорила Белла, поднимаясь со скамейки. – Все схватывает на лету. А чем он вам так обязан?

– Да было дело…

– Наверно, вы ему жизнь спасли?

Они шли по аллее и ели мороженое.

– Все-то ты знаешь. Да, представь себе, спас. И знаешь где?

– Где?

– На охоте. Поехали в заповедник, все чин чином. И я случайно увидел, как какой-то мужик, стоящий в двух шагах от меня, целится не в кабана, которого мы загнали, а в стоящего по его левую руку Савельева… Ну я и бросился на него, повалил… Оказалось, он ждал в лесу, когда мы приедем на охоту… Киллер.

– Ничего себе. И что же было потом?

– Напились как черти, а киллера этого связали. Сдали его только на другое утро… Такие дела.

– Я не поняла, почему на другое утро?

– Так мы же кабана подстрелили… В охотничьем домике пили, Савельев все целоваться лез, плакал, благодарил, что я жизнь ему спас… Комедия.

– У кого комедия, а у кого трагедия. Если вы еще не забыли, что вчера я похоронила своего мужа, то не будете ли вы так любезны отвезти меня на кладбище?

– Поедем, уговорила. Ты цветы покупать будешь?

* * *

– Макс, это я, твоя Зу-Зу. – Белла положила на свежий могильный холмик целую охапку красных роз и присела рядом на траву. На табличке рядом с именем Макса стояло и ее имя: «Изабелла Лерман». – И ты, которая погибла вместе с Максом, пусть будет тебе земля пухом. Как это тебя угораздило оказаться в эту секунду рядом с машиной?.. Жила бы себе сейчас…

Она поднялась и подошла к Григорию Александровичу.

– Послушайте, что-то не особенно получается у меня плакать. Как будто слезы все кончились. В душе пустота… Поедемте отсюда. Уверена, Макс, если видит меня сейчас, ничего, кроме радости, не испытывает… Он видит меня живой, относительно здоровой, да к тому же еще в обществе приличного человека, который принимает во мне участие…

– Меня радуют оптимистические нотки в твоем голосе.

– Дежурные слова, дежурные фразы, дежурная речь по поводу и без…

И тут она увидела нечто, заставившее ее замолкнуть. Могила Макса была завалена венками, перехваченными черными лентами с надписями. Но, увидев имя «Вера», Белла поняла, что это уж чересчур… Она подошла поближе, отодвинула в сторону большой венок из еловых веток в сочетании с гвоздиками и нашла под ним всю ленту целиком, на которой она прочла: «Максиму Лерману от Веры Фишер. Спи, милый, как на моем плече».

– Ну, это уже слишком!.. – Она чуть не задохнулась от злости. – Вы видели? Нет, вы видели, что она ему написала? Да я разрежу ее на кусочки… Мерзавка! Поедемте отсюда… Или нет, дайте-ка я заберу с собой эту ленту и повешу ее на дверях Веры. Пусть ломает голову, кто бы это мог над ней так подшутить… Уверена, что Марк ничего не видел, а теперь вот пусть посмотрит и задаст ей несколько вопросов… Никогда бы в жизни не подумала, что она способна на такое…

– А что, собственно, произошло? Она же любила его…

– Но он не мог спать на ее плече. Она блефовала при его жизни и продолжает свой гнусный блеф и после его смерти. Как можно терпеть такое?

– Ты взрываешься почем зря… Успокойся и оставь эту ленту здесь.

Ему с трудом удалось увести Зу-Зу и посадить в машину.

– Ты ведешь себя, как ребенок. Твой муж был немолод, а потому в его жизни могли случаться романы… И что с того, что одной из его пассий была Вера Фишер?

– Я спрашивала его, он отвечал, что у него с ней ничего не было.

– А ты бы хотела услышать что-нибудь другое? Признайся?

– Нет, не хотела бы. – Она горько вздохнула и собралась было заплакать, как почувствовала, что Григорий, взяв ее голову в свои большие руки, приблизил к своему лицу и нежно поцеловал в губы. Она широко раскрыла глаза, но, когда поняла, что сейчас последует еще один поцелуй, закрыла их, даже зажмурила. Нет, такого она от него не ожидала: поцеловать ее на кладбище, рядом с могилой Макса!

Он отпустил ее, и она отвернулась. Только дышала часто и глубоко.

– Вы сумасшедший, это правда… И как только я раньше не поняла этого.

– Ты молодая, полная сил женщина, к тому же теперь совершенно свободная… Что плохого в том, что я поцеловал тебя?

– Вы нехорошо поступили.

– Тебе не понравилось?

Она наклонилась, сорвала травинку и тут же бросила ее на дорогу.

– Так мы едем отсюда? Сил нет смотреть на эти могилки и кресты…