Крепость королей. Расплата - Оливер Петч Страница 17

Тем более что платил этот заказчик слишком щедро.

— Э… вино, господин. Из Португалии. Лучшее, что я сумел…

Каспар нетерпеливым жестом велел трактирщику замолчать и отослал его обратно к стойке. Пригубив наконец вино, он одобрительно кивнул. Вот за таким можно и поразмыслить. Не чета тому пойлу, которое здесь обычно подавали.

Каспар быстро привел мысли в порядок. В этот раз он отправится один. По сути, было только одно место, куда следовало заглянуть еще раз. Все эти месяцы Каспар то и дело раздумывал над смертью наместника Анвайлера. В особенности над его запоздалым признанием.

Я действительно кое-что отыскал в архиве…

Каспар пришел к заключению, что этот подлец, возможно, что-то и выяснил. Быть может, в архивах Анвайлера действительно что-то было. Нечто такое, что раскрыло бы наконец имя, которое так хотел знать заказчик.

Каспар довольно кивнул и одним глотком осушил обшарпанный стакан. Затем вытер рот и направился к двери, на ходу пересчитывая монеты в мешочке. Он купит самую быструю лошадь, какую сумеет найти, и расправится наконец с этим заказом. Чем скорее он доберется до этих богом забытых германских лесов, тем быстрее вернется в те солнечные страны, где жизнь била ключом.

Каспар улыбнулся.

Он будет купаться в вине.

В дорогом, очень дорогом вине.

* * *

А в сотнях миль Агнес, Матис и Ульрих Райхарт сидели во мраке пещеры. По лесу разносились крики преследователей, постепенно отдаляясь, пока наконец совсем не смолкли.

Убежище их располагалось на полпути между Трифельсом и Ойссерталем. Агнес обнаружила его несколько лет назад во время охоты. Укрытие представляло собой заброшенную медвежью берлогу у подножия скального массива. Агнес время от времени пряталась там, если непогода заставала ее врасплох. Прошлой осенью она предусмотрительно заделала вход камнями от диких животных. Внутри лежали сухие шкуры, сушеные фрукты, имелся даже очаг с естественным дымоходом. Но, опасаясь, что их могут обнаружить, они не стали разводить огонь. Стены местами покрывал иней — здесь, на глубине, по-прежнему стоял самый разгар зимы. В воздухе пахло прелой листвой, плесенью и гнилью.

— По-моему, они сдались, — сказал Матис усталым голосом и закутался в рваную кабанью шкуру. — Так или иначе, долго я здесь не протяну. Я уже окоченел.

— Думаю, подождем еще с четверть часа, а потом попробуем выбраться, — предложил Ульрих.

— И куда потом? — Матис горько рассмеялся. — Мы вне закона, Ульрих. Забыл? А с этого дня нас не только прихвостни герцога разыскивают, но и собственные люди.

Он взглянул на Агнес, и в насмешливом взгляде его читалось уныние.

— Что ж, по крайней мере, тебе есть куда податься.

— А что если я там и появляться не хочу?

Агнес вперила в Матиса свирепый взгляд. До сих пор она молчала, погруженная в свои мысли, но теперь не сдержалась.

— Ты хоть раз задумывался, каково это, быть женой хладнокровного убийцы и тирана? — вспылила она. — Человека, который, по всей вероятности, убил моего отца? Запертой в золотую клетку, обреченной на убогую жизнь бесправной тихони? Хоть раз ты подумал об этом?

— Ну, ты хотя бы не голодаешь, как многие другие, — пожал плечами Матис. — И в Шарфенберге всегда горит теплый очаг.

— Очаг — да. А сердце у меня постепенно леденеет.

Агнес молча уставилась на сосульки, свисавшие над входом в пещеру. Тоска по умершему капеллану тяготила душу. Казалось, сердце медленно обрастало ледяным панцирем.

Она в очередной раз достала письмо отца Тристана, которое передал ей Матис, прищурилась в полумраке и пробежала взглядом несколько строк.

Ты часто спрашивала меня, что значат твои сновидения, и я отвечал, что это лишь плод твоего воображения… Но теперь решил, что ты имеешь право знать о своем прошлом…

Агнес зябко поежилась и прислонилась к стене. Все время после их бегства в душе ее медленно зрело решение. Письмо капеллана словно пробудило в ней дремавшие до сих пор чувства. Она вдруг осознала, что все эти недели и месяцы была лишь тенью себя. Жила с человеком, который погубил их род, убил ее отца и отобрал у нее Трифельс. Подкупил ее дорогими книгами, вином и возможностью вести спокойную, безопасную жизнь. Как она смогла опуститься до такого! Пора было положить конец этому маскараду, и не важно, что она отвергала тем самым последнюю волю отца.

Агнес решительно кивнула. Письмо отца Тристана и его последние слова вновь обозначили для нее цель, миссию. Что там старый монах сказал ей на смертном одре?

Пора тебе наконец узнать, кто ты на самом деле.

После долгого молчания женщина наконец подняла голову и сказала твердым голосом:

— Я больше не вернусь в Шарфенберг.

— Что… что ты такое говоришь? — Матис потрясенно взглянул на нее. — С ума сошла? У тебя, в отличие от нас, есть жизнь, будущее! Нельзя так безрассудно отказываться от этого! И куда ты вообще подашься?

— В Санкт-Гоар, — Агнес поджала губы. — Я пойду в Санкт-Гоар. Отец Тристан сказал, что там я смогу узнать о своем прошлом. Констанция, Иоганн, кольцо… все это как-то связано со мной. Ах! — она покачала головой. — Я ведь и сама не знаю. Знаю только, что прежней жизнь уже не будет. Я либо уйду, либо постепенно окаменею, если прежде не брошусь с башни. И если отец Тристан не ошибся, то меня преследуют, и мне все равно придется уйти.

— Преследуют? — нахмурился Ульрих. — Кто? О чем вы говорите?

— Знахарка Рехштайнер рассказала отцу Тристану, что кто-то идет по моему следу. Он… он попросил меня покинуть крепость и отправиться в Санкт-Гоар. Там есть некий документ, который поведает о моем прошлом. Прежде этот документ находился в руках какого-то братства… — Агнес помяла в руках забрызганное кровью письмо. — Этот Санкт-Гоар, этот монастырь где-то в низовьях Рейна, недалеко от Бингена. Отец Тристан писал про него.

Старый орудийщик грубо рассмеялся.

— Вы хоть знаете, сколько отсюда до Бингена? Больше сотни миль! А война в самом разгаре, сударыня. Крестьяне всюду сбиваются в отряды. Девица вроде вас сгинет там в два счета.

— Я переоденусь парнем, — холодно ответила Агнес. — Спрячу волосы и буду носить штаны. Бродячий подмастерье. Обычное дело даже на войне.

— И ты всерьез думаешь, что мы возьмем да и отпустим тебя? — покачал головой Матис. — И думать забудь.

— И что вы сделаете? Свяжете меня в пещере? — Агнес выпятила подбородок. — Я пойду туда, куда мне вздумается, понятно?

— Конечно, пойдешь. Только не одна, — Матис помедлил мгновение, после чего ухмыльнулся и подмигнул Ульриху. — Ведь мы пойдем с тобой. Верно, Ульрих?

Старый орудийщик изумленно поднял глаза, но потом лишь тяжело вздохнул.

— А дьявол! Боюсь, сегодня мятежник во мне скоропостижно скончался. А кроме военного дела, я больше никаким ремеслом и не владею. Так что могу и впредь нести пользу любезной графине, — он склонил голову набок. — Если она не против.