Расплата за любовь - Евгений Костюченко Страница 17

— Иди, иди, старый развратник, — властным жестом напутствовала Артема дама в халате.

А когда за Голопановым закрылась дверь, Жанна добавила негромко:

— Развратник-разговорник.

Женщины расхохотались.

— Алина, вот наша девичья команда, — Жанна обвела рукой сидевших за столом. — Вот Раиса Георгиевна, это Фира, а это Зинаида.

— Как вам у нас в Петербурге? — спросила узкоглазая и круглолицая Фира. — Нравится? Я только что из Москвы. Это просто ужас, что там делается. Все бегут, толкаются, на дорогах пробки. Мы от ГУМа до ЦУМа сорок минут ехали, ужас!

Алина пожала плечами, но не успела ответить, потому что Раиса Георгиевна и Зинаида заговорили одновременно, убеждая Фиру, что москвичи не ходят по гумам и цумам, там одни приезжие, да и что там можно купить, а настоящие эксклюзивные вещи приобретаются на показах «от кутюр». Затем последовали воспоминания Раисы Георгиевны о недавней поездке в Лондон, где стало хуже, чем в Москве, из-за черных и китайцев, и во всех магазинах одни арабы и турки.

С шумом распахнулась дверь, и в столовую вошли распаренные мужики с накинутыми на плечи простынями. Отдуваясь и блаженно улыбаясь, они расселись на другой половине стола и тут же принялись открывать пивные банки.

Жанна вскочила и потянула Алину за собой:

— Пошли скорее, погреемся.

— Идите, девчонки, — разрешила Раиса Георгиевна, — а я пока чаю попью.

Фира и Зинаида тоже остались за столом и потянулись с чашками к самовару.

Парилка оказалась высокой и светлой. Жанна улеглась на самом нижнем полке и похлопала ладошкой рядом с собой, приглашая Алину.

— Эта Раиса тут самая главная, да? — спросила Алина, расправляя на горячих досках простыню.

— Не только тут, — усмехнулась Жанна. — Пока нам не мешают, могу просветить насчет нее и прочих.

Не дожидаясь ответа Алины, она заговорила быстро и негромко.

— Раиса — это банк, у которого Артем получил кредит на раскрутку вашей компании. Земфира Касимовна, или просто Фира — это городская администрация, вопросы землепользования. Зинка — из налоговой. Эту неразлучную троицу называют «черными вдовами». Их мужья были на самом верху. Нажимали кнопки. Теперь их нет, а все кнопочки перешли по наследству. У Раисы мужа отравили, когда он лечился в Чехии. В минеральной воде оказались лишние минералы. У Фиры муж был нефтяным королем. Он перегонял сибирскую нефть в Прибалтику через питерский порт, ну и попутно пристроил сюда жену и детей. Хорошо, что успел протащить ее наверх до того, как подорвался на противотанковой мине. Потому что иначе вряд ли для его могилы нашелся бы участок земли на главном кладбище. А Зинаида — дважды вдова. Ее мужик был в бегах. С ним получилось очень неудачно. Вышел человек из дома — и не вернулся. Ровно через год Зинка подает заявление о признании мужа безвестно пропавшим. Становится наследницей, все бабки, акции и недвижимость переходят к ней. Но тут появляется адвокат и заявляет от имени беглого мужа, что наследование незаконно, потому что заявление подано преждевременно. Оказывается, год-то был високосный, Зинка не дождалась ровно одного дня. Ну, мы все — в шоке, у Зинки — обширный инфаркт…

— И она после обширного инфаркта ходит в баню? — не удержалась Алина.

— Ходит, и не только в баню! Ты дальше слушай. У нее инфаркт, ее кладут в реанимацию и держат там ровно до того момента, пока по телевизору не сообщают о смерти мужа. Представляешь? Его там, за границей, греческая полиция пыталась задержать, заходят в номер — а он плавает в ванне с перерезанными венами. И что ты думаешь? Инфаркт как рукой сняло и никаких осложнений!

Жанна перевернулась на спину.

— Так что не удивляйся, что сегодня тебя примут в эту группировку.

— Я не собираюсь никуда вступать, — Алина стряхнула обильные капли пота с плеч и груди.

— А что? Про твою историю они знают.

— Моя история? Она совсем не такая. Я не вдова.

— Какая разница? Ты такая же, как они. Одинокая и богатая.

— А ты? — спросила Алина, чтобы сменить неприятную тему.

— Я? Мне к вам еще рано, я девочка незамужняя. Алин, а как насчет веников? Хочешь, похлещемся?

Алина слушала ее, не раскрывая глаз, с наслаждением впитывая всем телом душистый жар. Но непоседа Жанна, как видно, привыкла моментально переходить от слов к делу. Послышался знакомый плеск, шорох липких листьев — и горячий мокрый веник вдруг хлестнул Алину по лопаткам.

— Ой, да кто ж так делает! — смеясь, Алина соскочила с полка. — Ложись сама, я покажу, как надо!

Она успела обработать ей только ноги, когда на визгливые причитания Жанны сбежались остальные тетки, и Алина по очереди отхлестала всех, а потом вручила каждой по венику, и они трудились над ней, что называется, в четыре руки. Под шумок в парилку набились и мужики, но после веников они не представляли никакого интереса для женщин, удалившихся в душ. Компания снова соединилась вокруг самовара, перемывая косточки московским знаменитостям.

Алина все ждала, когда же заговорят о делах, но так и не дождалась. Они еще раз заглянули в парилку, и снова расселись у самовара, и на этот раз, если верить примете, приступ неукротимой икоты должен был поразить добрую половину высшего эшелона власти. Алина узнала самые интимные подробности личной жизни депутатов и министров, но ни о фонде «Юнона», ни о компании «Мадлен Руж» не было сказано ни слова. В конце концов Алина с ужасом поняла, что уже не может вспомнить фамилию того американца, с кем она «должна посоветоваться» в случае каких-то осложнений в переговорах. К счастью, не было ни осложнений, ни переговоров.

— А теперь — массаж! — вдруг сказала Раиса Георгиевна и хлопнула в ладоши.

Один из мужиков встал из-за стола, вытирая губы углом простыни, и подал ей руку, помогая подняться. Артем тоже встал и подошел к Алине:

— Госпожа президентша, прошу на стол.

— Какой еще стол?

Ей не хотелось никуда идти с Артемом, но все остальные тоже поднялись и парочками разошлись из столовой. Он за руку вывел ее в коридор. Жанна со своим спутником шагала впереди, шлепая мокрыми тапками и придерживая спадающую простыню.

— Куда мы? — спросила Алина.

— Ты же слышала. На массаж.

Он завел ее в комнатку без окон, с квадратной тахтой посредине и телевизором в углу. На узком стеллаже лежали стопки простыней и полотенец, на полке поблескивали разноцветные флакончики.

— Ложись, тебе надо расслабиться, — сказал Артем, расстилая голубую простыню.

— Вот еще, — Алина осталась у порога, скрестив руки на груди.

— Ничего не поделаешь, тут такие порядки, — Голопанов выдавил на ладонь крем. — Я здорово делаю массаж. Все-таки двадцать лет в спорте. Ложись, я поработаю с твоим позвоночником.