Самая сладкая ложь - Анастасия Эльберг Страница 17

На личном собеседовании — третьем этапе — майор Вайзенштейн задавал каждому из претендентов один вопрос, который должен был полностью отбить у них желание работать в аналитическом отделе: для того, чтобы понаблюдать за реакцией собеседника и сделать выводы. Лейтенант исклчением не стал. Майор начал издалека.

— Я знаю, что вам хорошо платили до этого, — сказал он, обращаясь к Константину. — Вы, наверное, привыкли к хорошей жизни. Аналитик в начале карьеры зарабатывает мало, а работает много. Кроме того, интеллектуальная работа на порядок тяжелее, чем… ваша бывшая работа.

— Я работал, прежде всего, головой, майор. Ей я умею работать лучше всего.

— Да, вы правы, голова у вас работает превосходно, — кивнул майор Вайзенштейн. — Скажите, вас не пугают такие перспективы? Люди работают здесь много лет, а по карьерной лестнице порой не поднимаются. О том, что их зарплата находится на прежнем уровне, я уже не говорю.

Лейтенант Землянских улыбнулся. Улыбнулся он, как всегда, вежливо, но в этой улыбке майор Вайзенштейн заметил абсолютную уверенность в своих силах. Он не просто знал, чего он хочет — он был искренне убежден в том, что ему удастся это получить.

— Я понимаю, майор, — заговорил претендент. — Но это не мой случай. Кстати, я хотел сказать вам. Отличная задача на тему асимметричных шифров. Я решал ее целых пять минут. Обычно трех минут мне хватает.

— Трех минут? — ахнул майор Вайзенштейн, изменив своему сдержанному тону. — Вы надо мной смеетесь! — Он задумался. — Знаете, что? Это противоречит правилам, но я дам вам еще две задачи. На каждую у вас есть по пять минут.

Майор Вайзенштейн успел выкурить сигарету и пройтись по кабинету в ожидании решений. Ровно через десять минут претендент положил перед ним лист со стройными решениями в пару строк.

— Фантастика, — только и сказал главный аналитик, после чего добавил тоном, не терпящим возражений: — Вы приняты!

— Мне кажется, что все слова проходят мимо твоих ушей, — вздохнула Нурит. — Ты понимаешь, что у тебя уже не тот организм, чтобы ты мог так к нему относиться?

Константин приоткрыл глаза и некоторое время изучал лицо собеседница.

— Понимаю. Но ты тоже должна кое-что понять. Есть вещи, которые важнее здоровья. Это человеческие жизни. Я не могу жертвовать ими по причине плохого самочувствия. Спать по шесть часов в день — это большая роскошь. У меня нет времени для того, чтобы закурить, а ты говоришь про полноценный отдых?

— В оправданиях ты чемпион, — похвалила Нурит.

— У меня есть вопрос, доктор. Представьте себе, что вы встретили человека. Вы посмотрели на него — и у вас что-то перевернулось внутри. Он даже не успел раскрыть рта, а вы уже чувствуете что-то. Вы отмахиваетесь от этого ощущения. А потом оно возвращается. И вы ловите себя на мысли, что вам не хватает этого человека. Что вам хотелось бы видеть его рядом с собой. Вы думаете об этом посреди рабочего дня. Вечером, когда засыпаете. По дороге домой, за рулем. — Константин коснулся пальцами лба. — И что бы вы ни делали, как бы вы ни заставляли себя сменить пластинку, у вас ничего не получается. Это тоже связано с сердцем?

Нурит рассмеялась и положила ногу на ногу.

— Да, капитан. Только вряд ли тот укол, который я вам сделала, вылечит вас от этой болезни.

— А что это за болезнь, доктор?

— Это влюбленность.

— Ах, так вот оно что. — Он поменял позу, положив руки на подлокотники кресла. — Что же мне делать?

— Поспать. — Нурит поднялась. — Через несколько минут снотворное начнет действовать. Если сердце продолжит болеть, пожалуйста, позвони.

Константин предпринял попытку подняться, но она остановила его жестом.

— Нет-нет. Я требую, чтобы ты сейчас же отправился в кровать. Берта откроет мне дверь.