Кровная месть - Фридрих Незнанский Страница 17

Лариса Колесникова проживала в высотке на площади Восстания, потому что восходила к роду какого-то университетского светила. Светило был ее дедом, умер он лет пятнадцать назад, и в квартире вместе с единственной дочерью проживали папа и мама. Родители участвовали в вечеринке на равных, и папа к концу хорошо наклюкался. Отношения Лары с родителями определялись, во-первых, тем, что она была их единственным ребенком, а во-вторых, они сами, в силу того что находились очень долгое время под крылышком именитого родственника, в чем-то оставались детьми. Папа, приняв третью стопку водки, приглашал меня поиграть в компьютерную игру, которую на досуге спрограммировала сама Лара. Мама же целиком переключилась на Ирину, так что к концу вечеринки они оказались чуть ли не лучшими подругами.

Миф о романтических отношениях между Ларисой и Сережей Семенихиным рухнул сразу. Сережи не было вовсе, зато присутствовал некий молодой человек, вышедший целиком из эпохи моей юности. Он был длинноволос и неопрятен, свободен от массы условностей, а зарабатывал тем, что продавал иностранцам расписных матрешек на Арбате. Лариса его обожала, но в этом обожании я почувствовал что-то похожее на отношения с любимым плюшевым мишкой. Звали ее избранника Жаком, но он отзывался также и на Яшу. Поначалу от его пошлой экзотичности повеяло тоской, но, когда он принялся обличать компьютерное мышление своей возлюбленной, я его зауважал. Лариса на все это счастливо улыбалась, поглядывая на меня с какой-то гордостью. Впрочем, при всей забавности их отношений я почему-то не видел во всем этом перспективы.

Помимо хозяев и Жака присутствовали еще друзья и подруги, многие усиленно жевали жвачку, но в этом я уже не видел вызова. Признаться, я быстро размяк и окунулся в смиренное благодушие.

— Я знаю, о чем вы думаете, Александр Борисович, — сказала мне Лариса, когда общение за столом распалось на мелкие компании.

Поскольку я в этот момент думал о том, где бы стрельнуть тысяч сто на то, чтобы обеспечить будущую мамашу фруктами (на столе в вазе среди апельсинов расположился роскошный ананас), то ее замечание не могло меня не удивить.

— Да? — сказал я, вежливо улыбнувшись.

— Конечно, — сказала Лара. — Вы надеялись найти здесь царство арифметической бездуховности, не так ли? На вашем лице написано разочарование.

— Не гневите Бога, Лара, — сказал я. — Вы устроили прекрасный вечер, мне нравятся ваши родители, я в восторге от ваших друзей, а ваш жених просто прелестен.

Она радостно улыбнулась, и я понял, зачем она так настойчиво зазывала меня к себе на день рождения. Ей страстно хотелось показать эту сторону своей жизни, такую далекую от того-образа, который я себе создал.

— Ваша жена тоже очень приятная женщина. Чем она занимается?

— Странно, что вы этого не знали, — сказал я. — Она музыкант.

Немедленно возникла идея устроить импровизированный концерт, и мы расчехлили рояль, наличие которого могло дать понятие о величине их гостиной. Ирина стала решительно отпираться, ссылаясь на отсутствие практики, и кто-то из друзей Лары взял на себя начало концерта, исполнив нам очень приятную джазовую импровизацию. Это успокоило Ирину, и она села за инструмент, чтобы сыграть какую-то свою пьеску в подражание Шонбергу. Я этого Шонберга ненавидел всей душой, но благовоспитанная публика преисполнилась благодарности за приобщение к атональным экспериментам. Дальше она порадовала мое сердце исполнением попурри на темы «Битлз» и даже сорвала аплодисменты, изящно исполнив Шопена. Все это странным образом связалось, и из обыкновенной пьянки вечер превратился в снобистскую тусовку.

Сережа Семенихин все же появился, но позже, когда выпивка на столе уже кончилась и мы перешли к чаю с тортами различных видов. Он тоже был здесь своим человеком, со всеми был знаком, кроме моей жены, и, знакомясь с нею, он вполне оправдал выданный мною аванс. Его улыбка могла бы стать образцовой для жителей ледяного королевства. Потом, — попивая кока-колу, он сообщил мне между делом:

— Александр Борисович, я сегодня был на Петровке, у нашего Дроздова. У них там машина не в пример нашей и прямой выход на эмвэдэшную сеть.

— Тебя туда пустили? — удивился я.

— Суббота, — сказал он. — Этот Дроздов просто гений проникновения в недоступные места.

— Вот бы ни за что не подумал, — сказал я.

— Мы там нащупали кое-что.

— Ну? — спросил я.

Он неторопливо отпил еще глоток колы.

— Этот «Макаров», — сказал он, — числится в розыске. Похищен во время убийства милиционера в Краснодаре года полтора назад.

Я не сразу ответил, переваривая информацию. Вокруг веселились гости, играла музыка, кто-то танцевал. Ирина шушукалась с мамой Ларисы, наверняка та делилась своим полузабытым опытом.

— Все?

— Нет. Из него помимо наших уже убито четверо человек.

Дело двинулось, отметил я про себя. Наша история начиналась там, в Краснодаре, и надо было срочно ехать туда.

— Спасибо, Сережа, — сказал я. — Это очень важно. Только почему ты отправился на сверхурочную работу, не поставив в известность руководителя, то есть меня?

— Дроздов позвонил мне домой утром, — пояснил Семенихин. — Такой шанс нельзя было упускать.

— А Грязнов знает?

— Конечно, ведь это его наводка.

Пока я готовился к светскому рауту, ребята занимались делом. Мне даже стало немного досадно от такого расклада, и я сказал:

— Как бы там ни было, в Краснодар ехать мне. Говоришь, Дроздов гений?

— В своем деле, — поправился Сережа. — Но он очень своеобразен в общении.

Я кивнул.

— Значит, он со мной и поедет. Пообщаемся.

С вечеринки мы ушли первыми, благо состояние Ирины это оправдывало, и Лариса с Жаком провожали нас. Жак на прощание отдал мне честь, приложив два пальца к полям своей широкополой шляпы в стиле «Б. Г.» и вытянувшись в струнку, а Лариса расцеловалась с Ириной. Все было мило, но мне было немножко стыдно за мои подозрения.

Воскресенье мы провели в прогулке по городу, и Ирина сама предложила зайти к Меркуловым. Когда-то она учила Лиду, дочь Кости, основам музыкальной грамоты; после ряда совместных приключений Меркулов считал ее уже чуть ли не своей родственницей. Я позвонил Косте из автомата, и Лида, страшно обрадовавшись моему звонку, сказала, что хозяин отсутствует, вызванный на какую-то загородную встречу в верхах. Мы вместе посокрушались о тяжкой доле нашего ответственного чиновничества, но визит я отменил. Когда мы вернулись домой, Костя позвонил сам.

— Что же вы не подождали? — сокрушался он. — Я так давно не видел Ирину, да и Лидочка была бы рада.

— У нас состояние, — напомнил я, чувствуя, что использую этот козырь слишком часто. — Ничего, это был дежурный выгул маленького бегемота. — Ирина немедленно хлопнула меня по затылку за такое определение. — Но я хотел доложить, что следствие не дремлет.