Горячая шестерка - Джанет Иванович Страница 17

– Как раз вовремя, – заявила она. – У меня готовы свиные отбивные, только на стол осталось поставить. Еще я сварганила макароны с сыром. Вот овощей у нас нет. Раз уж твоей матери здесь нет, я решила, что мы можем есть все, что захотим.

Обеденный стол был прекрасно накрыт: всякие там ножи-вилки, салфетки, сложенные треугольником.

– Bay, – изумилась я. – Приятно поужинать в такой обстановке.

– Я бы еще лучше справилась, но у тебя всего одна кастрюля. А что случилось с набором посуды, которую тебе подарили на свадьбу?

– Выбросила, когда застала Дикки за занятием... ну, ты знаешь, чем, с Джойс.

Бабушка принесла и поставила на стол макароны с сыром.

– Это я могу понять. – Она села и положила себе свиную отбивную. – Мне надо поторапливаться. У нас с Мелвиной днем не хватило времени, чтобы зайти на показ, вот мы и решили зайти вечером. Можешь пойти с нами.

Среди моих любимых занятий визиты к покойникам следуют разве что за втыканием вилки в глаз.

– Спасибо, но у меня еще есть работа. Надо кое за кем последить, один друг попросил.

* * *

Когда бабуля ушла, я посмотрела по телику «Симпсонов», потом «Нэнни», затем полчаса новостей, и все для того, чтобы отвлечься от мыслей о Рейнджере. Имелся у меня в голове такой противный маленький уголок, в котором угнездилось сомнение в невиновности Рейнджера в убийстве Рамоса. А все остальные мозги распухли от беспокойства по поводу его возможного убийства или ареста до того, как найдут настоящего убийцу. Мое согласие на слежку еще больше все осложняло. Рейнджер был звездой в хозяйстве Винни, но он одновременно занимался разным бизнесом, иногда даже легальным. Я и раньше с переменным успехом работала на Рейнджера. Но потом отказалась от этого, решив, что не в наших общих интересах становиться партнерами. Сейчас, похоже, настало время, когда надо было сделать исключение. Хотя я никак не могла понять, зачем ему моя помощь. У меня не было особых талантов или бесценного опыта. С другой стороны, на меня можно было положиться, и мне частенько сопутствовало везение, к тому же я была ему по карману.

Когда почти стемнело, я переоделась. Облегающие эластичные шорты для бега, черная футболка, кроссовки, черная куртка с капюшоном и в довершение – небольшой перечный баллончик. Если меня накроют за слежкой, я всегда смогу сказать, что просто бегаю вечерами. В нашем штате этой отговоркой пользуется каждый извращенец, заглядывающий в чужие окна, и это всегда срабатывает.

Я дала Рексу кусочек сыра и пояснила, что мне надо на пару часиков отлучиться. Выйдя на улицу, я принялась разыскивать «Хонду-Сивик», потом вспомнила, что она сгорела. Затем стала искать машину-ветер, но и тут дала маху. Наконец с глубоким разочарованным вздохом я направилась к «Бьюику».

Вечерами Фенвуд-стрит становится очень милой и уютной улицей. В окнах домов горит свет, освещены также дорожки, ведущие к большим домам. Тишина и покой.

Шторы у Ганнибала Рамоса были все еще задернуты, но сквозь щель пробивался свет. Я объехала квартал и припарковала «Бьюик» у велосипедной дорожки, по которой я прогуливалась несколькими часами раньше.

Я немного поразмялась, попрыгав на месте на случай, если кто-то за мной наблюдает и прикидывает, не веду ли я себя подозрительно. Потом медленно побежала по дорожке для велосипедистов, проходящей по ничейной территории. Здесь было значительно темнее. Я подождала, пока привыкнут глаза. В каждом личном заборе имелась дверь. Я тихонько пошла вперед, считая двери, пока не дошла до той, которая, как мне казалось, имела отношение к собственности Ганнибала. В окнах верхнего этажа света не было, но даже через забор можно было заметить, что окна нижнего этажа освещены.

Я подергала дверь. Заперто. Кирпичный забор возвышался футов на семь. Гладкий такой кирпич, не залезешь. Ни рукой не зацепишься, ни ногой не обопрешься. Я огляделась, нет ли какой подставки под ноги. Ничегошеньки. Я присмотрелась к росшей рядом сосне. Ее несколько искривил забор, прижав нижние ветви, но верхние свисали над двором Рамоса. Если я сумею забраться на сосну, в ветвях, в темноте меня не будет видно, а я смогу понаблюдать за домом. Я зацепилась за нижнюю ветку и вскарабкалась на нее. Поднялась еще на пару футов и была вознаграждена видом заднего двора Рамоса. Вдоль забора – клумбы, засыпанные мульчей. Перед задней дверью – небольшая площадка, выложенная камнями. На остальном пространстве росла трава.

Как я и надеялась, окна, выходящие во двор, не были зашторены. Через двойное окно виднелась кухня. Дверь, выходящая на задний двор, вела в столовую. За ней виднелась часть еще одной комнаты, скорее всего гостиной, но точно трудно было сказать. Людей в пределах видимости не наблюдалось.

Я некоторое время сидела и смотрела, но ничего не происходило. В соседних домах тоже тихо. Скукотища. Никого на велосипедной дорожке. Никто не гуляет с собакой. Никто не катается на велосипеде. Слишком темно. Вот почему я так люблю наблюдать. Ничего никогда не происходит. Затем у вас возникает острая нужда воспользоваться туалетом, и за это время убивают сразу двоих.

Через час задница у меня затекла, ноги свело судорогой. Пошло оно все, наконец определилась я. Тем более что я не знаю, что, собственно, я должна увидеть.

Я повернулась, чтобы слезть, потеряла равновесие и шлепнулась на землю. Плюх. Плашмя. Прямо во двор Ганнибала.

Зажглись огни на заднем дворе, выглянул Ганнибал.

– Какого черта? – спросил он.

Я пошевелила пальцами и дернула ногами. Вроде все цело.

Ганнибал стоял надо мной, уперев руки в боки, и явно жаждал объяснений.

– Я с дерева свалилась, – сказала я. Это было ясно и без моих слов, поскольку я вся была усыпана иголками и обломками веток.

Ганнибал молча ждал.

Я с трудом поднялась на ноги.

– Пыталась уговорить кота слезть. Он там весь день сидит.

Он поднял глаза на дерево.

– Там твой кот? – Судя по интонации, он не поверил ни одному моему слову.

– Наверное, он спрыгнул, когда я свалилась.

Ганнибал Рамос мог похвастать калифорнийским загаром и излишней полнотой. Я видела его фотографии, потому не удивилась. Чего я не ожидала, так это глубокой усталости на лице. Хотя он ведь только что потерял брата, это не могло не сказаться. Редкие волосы говорили о близкой лысине. Глаза за очками в черепаховой оправе смотрели на меня оценивающе. На нем были серые брюки от костюма, которые давно следовало проутюжить, и тоже мятая белая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами. Мистер Средней Руки Бизнесмен после трудового дня в офисе. На вид ему было чуть за сорок.

– Полагаю, он убежал? – осведомился Рамос.

– Господи, надеюсь, что нет. Я устала за ним гоняться. – Вру я круто. Сама порой удивляюсь.

Ганнибал открыл дверь в заборе и бегло осмотрел велосипедную дорожку.