Мегрэ и осведомитель - Жорж Сименон Страница 17

Все трое сидели в удобных креслах.

— С такой профессией, как у меня, необходимо, чтобы рядом был мужчина…

— Даже такой неполноценный, как Жюстен Кроттон?

— Зря вы так думаете. Действительно, в нем много инфантильного, но при этом — намного больше здравого смысла, чем это кажется…

Она не обращала внимания на то, что ее пеньюар почти распахнулся. Кожа у нее была ослепительно белой и, вероятно, очень нежной.

— Он всегда мечтал быть своим среди этого сброда.

Для начала, как и многие, стал сутенером.

— Этим он занимается и теперь?

— Я не мешаю ему так думать… Благодаря этому он чувствует себя человеком. Теперь, как и во времена, когда он служил рассыльным, он охотно оказывает услуги любому… Время от времени он напускает на себя таинственный вид и сообщает: «Не удивляйся, если я ночь или две не буду ночевать дома… Мы подготовили вооруженный налет».

— Он говорил правду?

— Действительно, какая-нибудь банда в это время готовила ограбление, но он-то в нем не участвовал…

Я, правда, не знала, что он звонил инспектору и сообщал ему собранные сведения… Это придавало ему значительность в собственных глазах.

— Что произошло за последние два дня? Что он вам рассказывал?

— Ничего конкретного. Однажды утром он вернулся домой какой-то возбужденный. «Сегодня ночью был большой шум, — сказал он, — скоро это появится на первых страницах газет и вызовет сенсацию…» — «Кража со взломом?» — спросила я. «Почище… Убийство… И жертва — известная личность в нашем квартале». — «Ты не можешь назвать мне имя?» — спросила я. «Это скоро появится в газетах. Речь идет о месье Морисе». — «Хозяине „Сардины“?» — «Да… И только я один, не считая убийцы и его любовницы, знаю, кто это сделал». А я предпочла бы не знать.

Она взяла новую сигарету, так как одну уже выкурила, выйдя из ванной.

— Я спросила его, что он собирается делать. Он ответил: «За меня не волнуйся». — «Надеюсь, ты не станешь шантажировать этого типа», — спросила я. «Ты прекрасно знаешь, что это не в моих правилах». — «Ему известно, что ты в курсе?» — продолжала я. «Если он узнает, до пенсии мне не дожить…»

Она на минутку замолчала, выпустив кольцо дыма.

— Это был его звездный час. «Если бы ты знала, о ком идет речь. Один из воротил на Монмартре… Что до его любовницы…» — «Ничего мне не говори…» — «Как хочешь. Ты узнаешь правду из газет, если только газеты посмеют опубликовать этот материал». Он ушел утром и с тех пор я его больше не видела. Вечером в «Канарейке» на меня как-то странно поглядывали, а двое незнакомых мужчин буквально не сводили с меня глаз.

Я, как всегда, сидела в баре с одним клиентом из провинции. Когда он бывает в Париже, то не упускает случая со мной встретиться… Мы пошли с ним в отель, а когда вышли оттуда, один из незнакомцев ходил взад и вперед по тротуару. Сначала я испугалась за Блоху.

Его все так называют, и я в конце концов тоже привыкла… Впрочем, он этим очень гордится… Это своего рода популярность… Кроме того, он обожает корчить гримасы, чтобы рассмешить публику…

— Он мне звонил по телефону, — с деланным безразличием произнес инспектор Луи.

— Так я и думала. Вот откуда его таинственный вид и странные слова перед уходом. Ему действительно грозит опасность?

На сей раз ответил Мегрэ:

— Вне всякого сомнения. Убийца месье Мориса знает, что его выдал Блоха.

— А я? Как вам кажется, за меня они не возьмутся?

— За вами по-прежнему следят?

— В прошлую ночь один из этих двоих снова был в «Канарейке». Его позвали к телефону, и он ушел, покосившись на меня.

— Если не ошибаюсь, они сейчас стараются скрыться в разных уголках Франции.

— А братья Мори?

— Кто вам о них говорил? Ни в газетах, ни по радио не упоминались их имена.

— О них судачит весь квартал. Они тоже уехали?

— Нет. Мы не выпускаем обоих из виду.

— Вы думаете, это они?

— Я не могу ответить на этот вопрос. В котором часу обычно вы выходите из дому?

— Часа в два или в три. Я хожу за покупками, ведь я люблю стряпать… Около десяти вечера навожу марафет и отправляюсь на работу — в «Канарейку»… Занимаю свое место в баре и жду… Иногда два часа, иногда только несколько минут, а случается просиживать до самого закрытия.

— Через час на улице будет стоять полицейский в штатском. Не удивляйтесь, он будет ходить за вами по пятам и сделает все возможное, чтобы вас защитить.

— Я должна идти на панихиду завтра? Все туда идут…

— Идите… Я тоже там буду… Как и ваш ангел-хранитель.

— Это мне напоминает уроки закона Божьего…

Мегрэ и инспектор поднялись.

— Узнаете что-то новое, сразу же звоните в уголовную полицию. Вызывайте меня или кого-нибудь из инспекторов моей бригады. Инспектор Луи редко бывает в своем кабинете.

— Благодарю вас, господин комиссар… До свидания, инспектор… Если у вас будут сведения о Жюстене…

— Надеюсь, что у нас их не будет. Он почуял опасность и где-то спрятался… Ему не нужно далеко уезжать, он знает Монмартр как свои пять пальцев, а ведь там есть такие укромные уголки, где он сможет скрываться недели напролет и никому не попадаться на глаза.

— Хорошо бы, — вздохнула она, постучав по деревянной крышке стола.

Жанвье ждал их у входа.

— Ну, что?

— Она, конечно, боится, и я не могу ее за это упрекать… Боится за Блоху, боится за себя… Я обещал ей, что через час человек из нашей бригады будет стоять у ее дома и неотступно следовать за ней. Не забудь позаботиться об этом, когда мы вернемся на Набережную…

Подбери кого-нибудь, кто может появиться в шикарном ночном кабаре, не привлекая к себе внимания.

Мегрэ повернулся к Луи:

— Вы пока останьтесь возле дома. Как только придет наш инспектор, он вас сменит.

— Хорошо, господин дивизионный комиссар.

Ведя машину, Жанвье спросил:

— Как она выглядит?

— Очень неплохо… Наверное, если бы жизнь ее сложилась иначе, когда ей было лет семнадцать — восемнадцать, она стала бы хорошей женой и отменной хозяйкой.

— Она знала?

— О телефонных звонках Блохи? Начала догадываться только два дня назад… Просто невероятно… Это ничтожество с лицом клоуна умудрялся долгие годы быть осведомителем инспектора Луи, и никто этого не подозревал… Он упивался этой ролью, она вселяла в него веру в свои силы. Когда арестовывали тех, кого он выдал, он имел право сказать: «Благодаря мне».

И это было правдой.

Днем Мегрэ поднялся на верхний этаж Дворца правосудия, где находились владения Мерса, лаборатория отдела экспертиз.