Последняя истина, последняя страсть - Татьяна Степанова Страница 17

– В чем дело? Вы нам объясните наконец, что происходит?

– Обыск у вас проводим, – ответил Вилли Ригель.

– Вижу, что обыск, а не детский утренник, – ядовито отрезал Петр Кабанов. – Нас в чем-то обвиняют?

– Это будет зависеть от результатов обыска.

– Вы что, обвиняете нас в убийстве моего брата?

– Вы сами это только что сказали, – ввернул Гектор Борщов, задумчиво созерцавший и дом, и красавицу Ульяну, и взбешенного парня. – Но вы, конечно, никого не убивали и вообще ничего не знаете, – поспешно заключил он.

– Вы что, издеваться приехали? – Петр Кабанов отчего-то из всех выбрал именно молчавшую Катю и гневно обратился к ней. – Выбрали момент, называется! Вывернули дом наизнанку, когда брат еще даже не похоронен, а она… она в шоке!

– Кто она? Ваша мать или невестка? – спросил Вилли Ригель. – Слушайте, мы ведь не просто так к вам. Вы – последние, кто видел Алексея Кабанова живым.

– Почему мы последние? – хрипло спросила Ульяна.

– Ну как же? А скандал в «Сказке»? С рукоприкладством, с мордобитием? Драка. Вон у вашего Пети, – Вилли выделил имя Кабанова-младшего особо, – побои на лице. Подрались братья в ресторане. И кажется мне, что из-за вас, гражданка Кабанова. И вы там присутствовали – у нас свидетель так показывает. А до этого вы с мужем тоже скандалили, из дома ушли. Все одно к одному. И так логично. А потом вашего мужа убитым нашли.

– Мы уехали тогда из ресторана. А он остался, – ответила Ульяна. – Я не знаю, что потом произошло. Последним моего мужа видел живым его убийца.

– И куда же вы поехали из ресторана? Сюда?

– Нет. Конечно же, нет. Это его дом.

– А куда?

– К Пете. – Ульяна глянула на брата мужа. – Он тоже здесь дом снял. Ваши сотрудники у него сейчас ключи забрали.

– В чем причина ссоры в ресторане?

– Это не Петя начал.

– Как это не Петя, когда он вашему мужу дал пощечину? У нас свидетель есть.

– Они оба погорячились.

– В чем причина ссоры? – холодно повторил Вилли Ригель, обращаясь уже к Петру Кабанову. – Спрашиваю вас.

– Мы погорячились оба, – ответил Петя. – Сейчас я об этом глубоко сожалею.

– Так в чем причина? За что вы ударили брата по лицу, а он вас избил?

– Это не имеет никакого отношения к тому, что произошло с ним.

– К тому, что его убили?

– Мы и раньше с ним дрались, – ответил Петя. – С детства. Но не убивали же друг друга. Просто мы часто ссорились по разным поводам. И сейчас я… глубоко сожалею, скорблю.

– Узнав о его смерти, вы приехали не к матери, которая сейчас как никто нуждается в поддержке. А к вдове вашего брата.

– Вдова нуждается в поддержке больше.

– В тот вечер вы приехали на дачу… ту, что снимаете здесь неподалеку, бывшую дачу Меркадера, вместе с женой вашего брата. И что дальше?

– Я умылся в ванной. Ульяне тоже надо было успокоиться. Прийти в себя.

– И вы не покидали дачу?

– Мы провели ночь вместе, – ответила Ульяна.

Петя Кабанов при этом вспыхнул, как маков цвет, глянул на нее. Катя запомнила этот его взгляд.

– Ясно. – Вилли Ригель хмыкнул.

– Вы состоите в романтической связи? – с любопытством уточнил Гектор Борщов.

Эта «романтическая связь» прозвучала в его устах комично. Он опять изображал Фагота-Коровьева.

– Я на такие вопросы не отвечаю. Без комментариев, – отрезал Петя Кабанов.

– Благородно с вашей стороны. Или это попытка создать друг другу алиби? – усмехнулся Борщов.

– Нам алиби не нужно. Мы ни в чем не виноваты.

– Значит, как я понял, после «Сказки» ни вы, ни ваша невестка больше Алексея Кабанова не видели?

– Я же сказала вам, – Ульяна выступила вперед, словно защищая от них своего любовника. – Мы приехали на дачу. И провели там вместе ночь. Утром Пете позвонила Клара Порфирьевна. Сказала, что Лесик… его больше нет.

– Лесик вас бил, как показывает ваша домработница, – заметил Вилли Ригель. – Из-за него? – кивок в сторону Петра Кабанова.

– Нет. И вообще – мало ли что бывает между мужем и женой. Сейчас это уже не важно.

– Много чего бывает, – мрачно согласился Вилли Ригель. – И между любовниками тоже. И между женихом и невестой… Если это убийством не кончается.

– Я его не убивала. Петя тоже. И вообще, нашу беседу пора закончить. – Ульяна выпрямилась. – Если вы будете настаивать и дальше, придется позвонить нашему адвокату. И все вопросы – только в его присутствии.

– Ладно, без адвоката пока обойдемся, самый обычный вопрос. Петр, где ваша машина? – спросил Вилли Ригель.

– Ее у меня больше нет.

– Как это нет?

– Просто теперь у меня нет машины. Ликвидировал я ее.

– С позавчерашней ночи ликвидировали?

– Нет, майор. – Петя светло улыбнулся Вилли Ригелю. – Когда вы, майор, палаточный лагерь у свалки разгоняли со своей бравой командой, ваши коллеги мою машину дубинками разбили.

– А вы участвовали в несанкционированной акции в лагере, направленной против стройки, затеянной вашим братом? – с живейшим интересом осведомился Гектор Борщов.

– Нет, что вы, какие протесты? Я мимо на своей развалюхе проезжал. Гляжу, бегут два студента, а за ними ваши в броне, в шлемах. Студенты ко мне в машину нырнули – гони, говорят, не дай им нас задержать. Я не так воспитан, чтобы не помочь ближнему в беде. Особенно, когда полиция зверствует. Но мне, увы, не удалось. Ваши орлы налетели. «Стой! – орут – Такой-сякой, глуши мотор!». Пока этих бедолаг из салона выволакивали, стекла мне в машине разбили, капот разгрохали. Так что я свою развалюшку в утиль сдал. У меня квитанция есть. Можете проверить – там дата указана и пункт утилизации старых авто.

При упоминании «зверств полиции» Вилли Ригель превратился в самое чопорное и бесстрастное подобие молодого кайзера Вильгельма – выпрямил стан, выпятил раздвоенный подбородок. На щеках его, как и на памятном фото красавца-кайзера, разрисованном некогда Лизой Оболенской, рдел алый румянец.

– Мы изымем квитанцию и приобщим ее к делу, – пообещал он ледяным тоном. – А вы…

– А я больше не скажу вам ни слова, майор. – Петя снова светло улыбнулся. – И я не только буду ждать нашего адвоката. Если вы и дальше продолжите наезжать на нас и третировать Ульяну, которая в глубоком горе сейчас, я возьму телефон и позвоню мамочке. Маме-прокурору. И пожалуюсь на вас ей.

– Не всегда можно спрятаться маме-прокурору под крыло, юноша, – назидательно изрек Гектор Борщов. – Судьба вашего старшего брата Лесика тому пример. А вы интересный молодой человек.