Найти, чтобы потерять - Наталья Костина Страница 17

– Я ни за что не согласилась бы принять это отродье отравителей в нашу семью, досточтимый мессир, если бы меня не вынудили к этому обстоятельства… вы знаете какие…

Замок имел множество потайных уголков, ниш, слуховых труб, комнат, в которых уже в метре от говорящих не было слышно ничего, и дверей, за которыми можно было услышать все. Она и слышала все, и знала все об обстоятельствах, на которые намекала ее свекровь. Им нужны были ее деньги, ее приданое, ее тогда еще живой и всемогущий отец, ее братья, их связи… Они, эти торгаши с герцогской короной в гербе, которым больше бы пристало украсить себя сумкой менялы, думали, что она может спасти их удел от жадно тянущего к нему руки Ватикана… и она спасала! Чтобы вместо благодарности слушать о себе такое!

Лукреция чуть продвинулась вперед, дабы не только слышать, но и видеть, однако едва не выдала себя и снова поспешно втиснулась в узкую каменную нишу за гобеленовым занавесом. Все, все здесь было куплено на ее деньги или привезено ею в двадцати тяжелых повозках: ткани, ковры, серебряная и золотая утварь, столы из туевого дерева, статуи, книги и картины… и эта чертова занавеска, в конце концов! У герцога же и его матери были только долговые расписки да непомерные амбиции, постоянные жалобы, интриги и грызня внутри семьи… Пауки, злобные пауки – вот кто они все такие!

– Видит бог, я отговаривала Альфонсо брать в дом дочь продажной девки, но что я могу? Я старуха, с которой уже не принято считаться… Но вы же знаете, что я хотела, чтобы он женился на донне Феличе, как советовали вы, мессир… – заискивающе сказала та, что назвала себя старухой, хотя она отнюдь не была старой, эта разжиревшая интриганка! Она еще желала получать от жизни все: и сласти, и молодые тела любовников на ее, Лукреции, приданое! Да, но кто, интересно, этот ее собеседник?

Она все-таки не выдержала, осторожно оттянула край гобелена и посмотрела в щелку. Впрочем, эти двое были настолько заняты своими кознями, что вряд ли заметили бы ее, даже если бы тут начался пожар! И вот еще новость: оказывается, герцогиня хотела, чтобы ее дорогой сынок женился на внебрачной дочери нового папы Юлия Второго! Толстошеей, черномазой и угреватой Феличе, которую при ней дорогая высокородная свекровь именовала не иначе как «шлюхин выползок»!

– Да, я помню. – Гость в дорожном, скрывающем фигуру, но не лицо одеянии делано вздохнул. – Наш дорогой папа давал вашему сыну развод, но дон Альфонсо почему-то заупрямился…

– Развод! Наш дорогой папа давал не только развод! И он даже не намекал – он говорил прямо, что поможет от нее избавиться, если она заартачится!

Заартачится! Лукреция вдруг от волнения потеряла слух. Конечно, она не согласилась бы на развод и ее отец не согласился бы… а если семья д’Эсте стала бы настаивать, скажем, на ее бесплодии или придумала бы еще что-то, им бы пришлось вернуть ее приданое – однако этого они не хотели, да и не могли! Потому что растратили уже почти все! Теперь же самое время от нее избавиться… подсыпать яду в еду или подослать убийцу с кинжалом в саду… воткнуть в нее омерзительно холодную сталь, как поступили в свое время с ее братом Джованни! Она глубоко вздохнула и…

– …не понимаю, что Альфонс, с его тонким вкусом и воспитанием, в ней нашел! – Герцогиня вскинула острый фамильный подбородок, не заплывший жиром, как все ее тело, обмакнула в вино кусочек бисквита и протянула ученому ворону, сидевшему на золоченом насесте. Тот подбросил кусочек в воздух и проглотил его, закрыв от удовольствия такие же черные, как у хозяйки, недобрые глаза. – Она два раза была замужем… мой дорогой Альфонсо получил эту девку уже потасканной, словно портовую подстилку. Она родила ребенка от собственного отца и еще смеет выдавать его за брата!.. – Свекровь от злобы едва не задохнулась и закашлялась.

Она родила Джованни, названного так в честь любимого брата, вовсе не от отца – что за глупости! И какое им дело, от кого она вообще его родила! Достаточно, что отец Джованни был куда более красив, пылок и умен, чем ее теперешний, третий по счету муж. И какая жалость, что Чезаре оказался так глуп, что убил его… Честь сестры! Он убил ее любовника не потому, что хотел скрыть ее внебрачного сына – в какой семье нет внебрачных детей? – а потому, что завидовал и ревновал. Потому-то ее и выдали за Альфонсо… Чезаре не к кому теперь ревновать любимую сестричку! И вряд ли она родит роду д’Эсте многочисленных наследников: господин герцог не торопится призывать ее на ложе. Он больше любит войну… и мальчиков! Красивых мальчиков, таких как ее Джованни… Ну уж его-то он не получит!

– Мы можем решить этот наболевший вопрос в очень скором времени, – вкрадчиво сказал мужчина в черном. – Вам стоит только приказать, моя дорогая донна.

Герцогиня тоже была в черном. Они сидели посреди комнаты как пара огромных ворон… куда более отвратительных и опасных, чем любимец хозяйки замка, прикованный к своему насесту за ногу длинной цепочкой.

– Да? – Ее свекровь внезапно подобралась в своем кресле. – И… что это за средство?

– Вам совершенно не обязательно знать подробности! – тонко улыбнулся гость. – Скажем так: это очень надежное средство! Очень! – подчеркнул он. – Такое же надежное, как и те средства, которыми славился покойный папа Александр, отец вашей невестки. Кстати, не привезла ли она их с собой?

– Я сто раз обыскивала ее апартаменты, – откровенно призналась герцогиня. – Но я не была уверена, что именно нужно искать!

– О, у нашего покойного папы был большой арсенал! Как и у его сына, кардинала Чезаре… Перстни с ядом внутри и снаружи: вам пожимали руку и слегка царапали кожу… – Гость протянул собственную руку и взял пальцы герцогини, но та отпрянула, едва не опрокинув стул. Глаза ее стали огромными, ноздри расширились. – Вам нечего бояться, дорогая донна! – успокоил ее приезжий. – Уверяю вас, в этом дельце мы с вами скорее союзники, чем соперники! – Он широко и сладко улыбнулся. – Еще у папы были ключи, о которые те, кому он доверял особые тайны, также оцарапывались. Впрочем, для этого годятся почти любые острые предметы. Нужны лишь тщеславные дураки, льстящие себя надеждами, что папа доверяет им больше, чем остальным! Таких приближали, а затем убивали, и Святой престол завладевал их имуществом! Впрочем, львиную долю папа Александр всегда оставлял себе, так что ему, пожалуй, следовало бы именоваться папой Львом, как вы считаете? Кхе-кхе-кхе… – Он противно засмеялся. – Мертвый лев ничуть не лучше дохлой собаки! Однако его неправедно скопленные богатства могут еще послужить благому делу, не правда ли?

– Я хорошо заплачу, – заверила герцогиня. – За действительно надежное средство! И… богатства Борджиа послужат благому делу, – осторожно добавила она, боясь в своей жадности пообещать лишнее.

– Я возьму недорого, – заверил ее сообщник. – Всего сто дукатов. Сто дукатов из приданого жены вашего сына… сто из ста тысяч… одна лишь капля! Капля в море… и одна капля из флакона, который я вам привезу, избавит вас от нее!

– Если бы вы видели ее, то поразились бы, какая за этой якобы ангельской внешностью прячется черная душа! – Ее свекровь уже сейчас явно нуждалась в оправдании того, что собиралась совершить в ближайшем будущем с ней, Лукрецией… Это она, она черна, как этот ее ворон!